[Стей Ше]

— Капитан!
— Идти переменными галсами.
Раньше море было везде.
Кроме северного материка и нескольких кусочков суши, которые, словно семена, рассыпанные рукой великана, то тут то там появлялись из воды и пены бьющихся о берег волн. Впередсмотрящий, приложив ладонь ко лбу на манер козырька, вздрагивал всем телом, перевешивался вниз и кричал капитану корабля о вынырнувшем словно ниоткуда острове, а старый навигатор с недоумением откладывал морскую карту в сторону.

дальше

Те, кто жил на одном из таких островов — жители маленькой деревушки, где круглый год шел нескончаемый дождь, а о берега с оглушительным рокотом разбивались бушующие волны, — знали, что однажды они непременно покинут его. Давным давно один колдун проклял всех жителей деревни, с тех пор каждый знал, что с первыми лучами своей двадцать первой зимы он проснется в другом мире, исчезая из того, где засыпал.
— Остров прямо по курсу!
Капитан корабля, щурясь от ветра, бьющего в лицо, поднял голову.
Ногти побелевших пальцев царапнули фок-мачту.
Он был гением. Самым молодым капитаном за всю историю.
И он стремился к этому острову. Бросить все, что окружало его, исчезнуть, раз и навсегда разорвать путы этого спирального, вечно повторяющегося мира, обрести новый мир и нового себя - все, что он желал.
— Штормовые паруса поднять, — коротко бросил он.
Еще немного.
Даже если от корабля останутся одни только щепки.

@темы: Авторские сказки

---

И вновь недобрый сказочник Петр Бормор «Страшилки»

[Лианэль]

-...ну вот, а на третью ночь девочка слышит опять "тук-тук, топ-топ"! Открывается дверь и заходит Зеленая Рука. Вошла и говорит...
-А как она говорит?-удивилась Ядвига.-Разве Рука умеет разговаривать?
-Еще как умеет!-Влад пошевелил в воздухе пальцами.-Язык глухонемых, сечешь?
-А девочка что, тоже была глухонемая?
-Не перебивай. Ну, Серый, что там дальше было?
Я откашлялся и продолжил:
-Зашла Зеленая Рука и говорит: "Девочка, девочка, ты зачем не послушалась, занавеску повесила? Вот я тебя сейчас за это защекочу насмерть!"
-Ты всё перепутал,-снова встряла Ядвига,-Зеленая Рука всех душила, это Красная щекотала.
-Не мешай!-толкнул ее Влад.-Серому лучше знать. Ну, рассказывай дальше.
-Красная Рука носы отрывала,-тихо сказал из своего угла Костик, но на него зашикали. А я продолжил:
-Девочка очень испугалась, побежала в комнату, а Зеленая Рука - за ней. Она в кухню, а Рука за ней. Она в ванную, а Рука тоже следом залезла, пальцы растопырила - вот-вот начнет щекотить...
Я замолчал, вспоминая историю. Ядвига сопела где-то сбоку, в самое ухо, и это сильно отвлекало. Крошка Ру вцепился в рукав моей пижамы и мелко дрожал.
-Ну, чем закончилось-то?-не выдержал Влад.-Она девочку убила или нет?
-Не убила,-вздохнул я.-Девочка в последний момент вспомнила про бабушкин крестик и стукнула им Зеленую Руку. А Зеленая Рука от этого сразу раздулась и лопнула. Вот... такая история.
Все замолчали; Ядвига задумиво гладила испуганного Крошку Ру, который так и не выпускал мой локоть.
-А помните про Черного Человека?-тихо спросил Костик.
-Ага,-кивнул Влад.-Черный Человек - это круто. Кто кашу не ест - придет Черный Человек и заберет.
-Черного Человека нету,-заявила Ядвига.
-Конечно, нету. Ему один маленький мальчик подставил зеркало, и Черный Человек забрал сам себя.
-Опять, небось, бабушка посоветовала?
-А кто же еще! Конечно, бабушка.
-А куда Черный Человек себя забрал?-переспросил Костик.-Я что-то не понимаю...
-Куда-куда...-передразнил Влад.-Куда надо, туда и забрал. Оттуда уже не возвращаются.
-Даже Черный Человек не возвращается?
-Даже.
-Если Черный Человек кого забрал - это навсегда,-пояснила Ядвига.-Закон такой.
-А я вот слышал про другого маленького мальчика...-неуверенно начал Костик.
-Я тоже.
-И я.
-Ты про которого?
-Я про того, у которого папа купил Красный Холодильник.
-Нее, я про другого. Жил-был маленький мальчик, а у его мамы были зеленые зубы...
-Это не мальчик был, а девочка!-со знанием дела перебила Ядвига.
-Серый, а ты про маленького мальчика слышал?
-А как же!-откликнулся я.-Один пионерский лагерь стоял прямо возле старого кладбища. А в лагере был мальчик, ему говорили, не ходи ночью на кладбище, а он взял и пошел...
-А на кладбище ему встретился упырь!-подхватил Влад и засмеялся.
-А ты тоже знаешь эту историю?
-Знаю, конечно. Я сам там был.
-В том лагере?!-удивилась Ядвига и тут же смутилась, поняв, какую чушь сморозила.
-Ты глупая, да?-поинтересовался Влад.
-Сам ты...
-Я про другого мальчика слышал,-вмешался Костик, улучив момент.-Он шел из школы, а к нему подходит старушка...
-Опять эти старухи!-поморщился Влад.
-...да. Подходит и говорит: "Мальчик, а мальчик? Ты знаешь, что твоя соседка ведьма?"
Ядвига вздрогнула и испуганно втянула воздух.
-"Возьми, говорит, этот платок,-продолжал Костик,- а когда соседка захочет тебя съесть - накинь ей на голову, она сразу умрет."
-Мама...-прошептала Ядвига, кусая костяшки пальцев.
-Мальчик взял платок, пришел домой, а соседка заходит к нему и говорит: "мальчик, мальчик, твои родители сегодня придут поздно, меня просили с тобой посидеть. Подойди, я дам тебе конфетку." Мальчик подошел, а соседка как схватит его за волосы, а глаза у нее красные, и зубы торчат. А мальчик выхватил платок...
-Мааамааа!-закричала Ядвига и завыла в голос.
-Дурак ты, Костик!- хмуро бросил Влад, обнимая Ядвигу за плечи и пытаясь успокоить.-Разве можно при ней такое...
-Ты же знаешь, какая она впечатлительная,-добавил я.
-Мама... мамочка...-плакала Ядвига.-За что ее... мамочку мою...
-А ну, кто не спит?!-загрохотал в коридоре голос воспитательницы.-Марш по кроватям!
Крошка Ру соскочил с моего локтя и побежал к своей коробке, быстро перебирая зелеными пальчиками. Влад юркнул в свой гроб на колесиках, Костик подпрыгнул и повис на крюке, Ядвига последний раз тихо всхлипнула и забралась под шкаф. Я свернулся на подстилке и накрыл морду хвостом. "В одном черном-черном лесу,-думал я про себя,-стоит черный-черный детский дом..."

@темы: Авторские сказки, про_Детей

---

Мышиное сумо. Японская сказка.

[Ахимса]

Так вот. Было это давным-давно. Жили в одной горной деревушке старик со старухой. Дни напролёт они трудились, да вот только богатства что-то прибавлялось. И вот как-то раз по весне отправился старик в горы — хворост собирать. Шел он, шел, пока не попал в глухую лесную чащу. Остановился передохнуть и вдруг слышит — кричит кто-то:
— На! Получай! Еще получай! Вот так тебе!
А тут и другой голосок послышался:
— Ну погоди, негодная! Я тебе отомщу!
Удивился старик, огляделся — никого! Тогда решил он в траве посмотреть. Раздвинул заросли и обомлел. Смотрит — глазам своим поверить не может: две мыши сумо занимаются! Одна мышь толстая-претолстая, а другая — тощая-претощая! Толстая мышь на тощую навалилась и кричит:
— На тебе! Получай! Получай!
Присмотрелся старик к мышам получше, да от удивления аж присвистнул:
«Вот чудеса! — думает он. — Никак эта тощая мышь — та самая, что у меня в доме живет. Да и толстую знаю — она из дома соседа-богача».
Поспешил старик домой — своей старухе про мышиное сумо рассказать.
Выслушала старуха, удивилась, да и говорит:
— Сдается мне, старик, неспроста наша мышь такая тощая. Мы же с тобой в бедности живем, вот и мышь нам под стать!
— А давай-ка, старуха, — предложил старик, — попробуем ее чуток подкормить. Может, у нее силы прибавится?
Собрала старуха остатки рисовой муки и испекла румяную лепешку. А старик положил ту лепешку перед мышиной норкой. Наутро смотрят — нет лепешки, да крошки ни единой не осталось.
Обрадовались старики:
— Наконец-то, — говорят, — наша бедная мышь досыта наелась! Теперь уж точно сил у нее для борьбы прибавится!
А на следующий день отправились они вместе в горы. Очень старухе хотелось поглядеть, как мыши в сумо борются.
Притаились они за деревом и стали ждать. Вдруг слышат, кричит толстая мышь:
— Получай! Еще получай! А тощая ей вдруг как закричит в ответ:
— Ну, погоди у меня! Посмотрим, кто кого! Сама получай!
Повалила тощая мышь толстую на траву.
— Ох, дай передохнуть, — взмолилась толстая мышь.
Отдышалась она и спрашивает:
— Что за чудо с тобой, сестрица, случилось? Вчера я Тебя без труда победить смогла, а сегодня ты как будто сильнее стала?
— Что правда, то правда, — согласилась тощая мышь. — Видишь ли, сестрица, тебе меня не понять: ты в богатом доме живешь, я в бедном. Нечасто мне удается вдоволь поесть. Но вот сегодня видать решили меня хозяева подкормить — положили к норе целую рисовую лепешку. Думаю я, что теперь каждый вечер меня угощение дома ждать будет.
— Эх, как же я люблю рисовые лепешки! — вздохнула толстая мышь. — А меня ими совсем никто не угощает! А послушай, сестрица, принесла бы ты мне кусочек попробовать?
Покачала тощая мышь головой:
— Нет, — говорит, — не могу. Негоже мне из дома своего рисовые лепешки таскать, там и без того есть нечего. Не могу я тебя задаром кормить.
Призадумалась толстая мышь, а потом и спрашивает:
— А если не задаром? У моего хозяина денег видимо-невидимо. Только ведь деньги — это не рисовые лепешки, ими лакомиться не будешь. Давай меняться! Я тебе монету, а ты мне кусок лепешки! Обрадовалась тощая мышь:
— Ладно, — говорит, — так и сделаем.
Услышали старик со старухой про мышиный уговор и домой поспешили. Заняла старуха у соседей рисовой муки, да лепешек напекла. А потом достала кусочек красного полотна и сшила два пояса-маваси, в которых все настоящие борцы сумо выступают.
Вот, наконец, наступил вечер. Пришла толстая мышь к тощей в гости. Увидела маваси удивилась:
— Эти тряпки тоже есть будем? — спрашивает.
— Да ты что?! — засмеялась тощая мышь. — А еще себя борцом сумо считаешь! Это же набедренные повязки, маваси называются. Мы в них с тобой сразу на настоящих борцов будем похожи.
Одели мыши на себя маваси и за угощение принялись. Поела толстая мышь и говорит:
— Я монету принесла, как уговаривались. Возьми ее скорее.
Взяла тощая мышь монету, да на старикову божницу положила.
На следующий день вновь старик со старухой в горы отправились. Огляделись вокруг — нет мышей! Присмотрелись получше — да нет же, вон в траве красные фундоси виднеются! Поднялись мыши из травы — ну, ни дать, ни взять — чемпионы сумо!

— Приготовиться к параду борцов сумо, — командует толстая мышь.
— На-а-чинай! — вторит ей тощая. Смотрят старик со старухой на мышиное сумо — насмеяться не могут..
— Не победишь меня больше! — кричит тощая мышь. — Получай!
— И меня не победишь! — кричит толстая. — И ты получай!
С тех самых пор так и повелось. Стала толстая мышь по вечерам к тощей в гости ходить, да исправно уговор мышиный выполнять. Как придет, обязательно монетку из дома богача принесет. Угостит ее тощая мышь лепешкой, а монетку на божницу положит.
Разбогатели мало-помалу старик со старухой. Больше нужды не знали. А как случалась свободная минутка, сразу в горы отправлялись — на мышиное сумо посмотреть.
URL записи

@темы: Азиатские сказки

---

Шоколадная сказка

[шоколад с перчинкой]

Жила на свете одна девочка с прекрасными огненно-рыжими волосами. Звали ее Нимфобель.
Семья этой девочки жила не богато. Мама и папа очень любили девочку и хотели чтобы у нее было все только самое лучшее, поэтому очень много работали. Девочка привыкла делать все сама. Она готовила ужин для папы с мамой, штопала и расшивала шнитками свои старые штанишки, превращая их в настоящее произведение искусства. Каждое воскресение папа и мама гуляли с девочкой по парку, находившемуся рядом с их домом, и папа рассказывал интересные истории.
В центре города, где жила семья, находился Дом Шоколада, где мама покупала на каждый праздник вкусные шоколадные конфеты.
Фоби очень нравилось в этом небольшом, но очень красивом магазинчике. Терпкий запах шоколада витал в воздухе, а на полу стояли большие крутящиеся стенды с шоколадными конфетами. Внутри больших дубовых шкафов стояли шоколадные фигурки: зайцы, птицы, грибочки, а также большая черепаха. Рядом с ними соседствовали пузатые баночки с натуральной ванилью и корицей, а также баночки с орешками, покрытыми нежнейшей шоколадной глазурью, засахаренными лепесками роз, апельсиновыми дольками, накрытыми покрывалом из самого благородного-темного шоколада, баночки с шоколадной крошкой и тянучей шоколадной пастой. Под стеклянной витриной расположились небольшие плетеные корзины с шоколадными плитками. Здесь был и бельгийский шоколад, такой нежный, что таял в руках от малейшего прикосновения; и баварский шоколад-с легкой горьчинкой; и российский-так аппетитно хрустящий, стоит только разломить плитку на несколько долек. на каждой шоколадке красовался маленький золотой бантик.
За резными деревянными стойками, расположившимися в разных концах магазинчика, стояли две девушки в красных передниках. Они встречали посетителей магазинчика вежливыми улыбками, продавали шоколад и угощали гостей горячим аромантым чаем в розовых фарфоровых чашечках.
Рядом с девушками, на больших бархатных подушках, сидели два кота. Один был белый и пушистый, как снег. Его звали Арамис. Второй был черный и гладкий. У него была короткая шерстка и хитрые глазки. Этого кота звали Себастиан.
Все посетители Дома Шоколада любили держать Арамиса на руках, гладить его и баловать различными вкусными гостинцами.
Себастин же шел на руки только к девушкам, продающим шоколад, а в остальное время он лежал на своей подушке и дремал или наблюдал за посетителями, сидя на дубовом шкафу.
В то утро Нимфобель пришла с мамой в Дом Шоколада, чтобы купить сладкие подарки к Новому Году.
Пока мама слушала советы девушек продающих шоколад, ФОби присела на стул, стоящий за прилавком и взяла в руки чашечку с чаем, любезно предложеную одной из девушек.
Себастиан сидел на шкафу и наблюдал за девочкой. Неожиданно он спрыгнул вниз и приземлился прямо на колени к Фоби. От неожиданности девочка вздрогнула, но потом, увидев кота, улыбнулась и погладила его по спине.
-Мяу,-сказал кот и, выгнув спинку дугой, стал переться головой о ладони девочки.
-Какой ты все-таки милый,-улыбнулась Фоби и прижала кота к груди.
А Себастиан только этого и ждал. Он схватился зубами за кончик атласной ленточки, украшавшей кофточку девочки, и спрыгнул на пол, утащив ленточку с собой.
-Себастиан, гадкий кот!-воскликнула девочка.- Верни мою ленточку!
Но кот быстро юркнул в небольшое помещение, где, как рассказывала мама, хранился секрет шоколада и куда никого не пускали, кроме девушек продающих шоколад.
Мама была занята покупкали, а девушка за стойкой была только одна.
"Я только заберу подаренную бабушкой ленту",- подумала Нимфобель и зашла в подсобное помещение.

Стены помещения были нежно-розовыми, а пол выложенным белой плиткой. На стенах висели резные позолоченные светильники, освещающие путь.
Недалеко от входа сидел Себастиан и играл с лентой, но стоило Фоби подойти ближе, как кот схватил ленту и побежал дальше.
-Стой!-крикнула девочка и побежала за вредным котом.
Чем дальше она бежала, тм сильнее меняли цвет стены. И вот они уже не были розовыми, а приобрели теплыц оттенок молочного шоколада, а пол под ногами стал выложен белой и черной плиткой, образующей шахматный рисунок. Светильники потеряли свой золотистыйцвет и стали черными.
Девочка бежала за котом и ничего не замечала.
И вот перед ней расстелился мягкий красивый ковер, белый, словно сахар.
Наконец Фоби остановилась и заметила, что светильники мигают, словно в них летют маленькие светлячки. Деовчка подошла к одному из светильников, встала на цыпочки и облокотилась на стену, желая рассмотреть огоньки поближе. Терпкий запах шоколада витал в воздухе. Нимфобель почувствовала как пальцы скользят по стене.
-Шоколад?-удивилась она,-Стены сделаны из шоколада!
Девочка облизала пальцы перепачканные лакомством и взглянула на светильник. Огонек внутри него перестал мигать и опустился на дно. И девочка увидела маленькую фею, запертую внутри, от крылышек которой исходил неяркий свет.
-Бедная маленькая фея,-пожалела девочка фею и сняла крышку светильника. Фея вылетела наружу и светитьник погас.
Нимфобель подошла к другому светильнику и заглянула внутрь: там тоже сидела фея.
Так, постепенно, девочка выпустила всех фей и погасила светильники. Но свет, исходивший от крылышек фей, освещал ей путь. Феи радостно кружили вокруг девочки. И вот, когда последняя фея была освобождена, они ускорили свой полет и подняли девочку в воздух. Феи несли ее по коридоруи вскоре Фоби увидела большую дыру в центре одной из стен. За ней виднелась поляна на которой росли шокоадные деревья с шоколадными листьями, а на ветвях пели песни шоколадные птицы.

Феи опустили девочку на землю и разлетелись в разные стороны. Когда Нимфобель обернулась, сзади нее не было ничего, кроме шоколадного леса.
Продолжение следует...

@темы: Авторские сказки, про_Принцесс, про_Кошек, про_Принцев, про_Детей

---

[Массаракш]

Все еще, с переменным успехом, существуют, и даже иногда пополняются, "Сказки странных". Заходите почитать, будем рады.

Спасибо за внимание. =)

@темы: Авторские сказки, Ссылки

---

Королева-ведьма

[шоколад с перчинкой]

В некотором королевстве жил-был король; у этого короля была
дочь-волшебница. При королевском дворе проживал поп, а у попа был сынок
десяти лет и каждый день ходил к одной старушке - грамоте учиться. Раз
случилось ему поздно вечером идти с ученья; проходя мимо дворца, глянул
он на одно окошечко. У того окошечка сидит королевна, убирается: сняла с
себя голову, мылом намылила, чистой водой вымыла, волосы гребнем
расчесала, заплела косу и надела потом голову на старое место. Мальчик
диву дался:

“Вишь, какая хитрая! Прямая колдунья!” Воротился домой и стал всем рассказывать, как он королевну без головы видел.

Вдруг расхворалась-разболелась королевская дочь, призвала отца и стала ему наказывать:

- Если я помру, то заставьте поповского сына три ночи сряду надо мною псалтырь читать.

Померла королевна, положили ее в гроб и вынесли в церковь.

Король призывает попа:

- Есть у тебя сын?

- Есть, ваше величество.

- Пусть, - говорит, - читает над моей дочерью псалтырь три ночи сряду.

Поп воротился домой и велел сыну изготовиться.

Утром пошел попович учиться я сидит над книгою такой скучный.

- О чем запечалился? - спрашивает его старушка.

- Как мне не печалиться, коли я совсем пропал?

- Да что с тобой? Говори толком.

- Так и так, бабушка! Надо читать над королевною, а она ведь колдунья!

- Я прежде тебя это ведала! Только не бойся, вот тебе ножик; когда
придешь в церковь, очерти около себя круг, читай псалтырь да назад не
оглядывайся. Что бы там ни было, какие бы страсти ни представлялись-
знай свое, читай да читай! А если назад оглянешься - совсем пропадешь!

Вечером пришел мальчик в церковь, очертил ножом около себя круг и
принялся за псалтырь. Пробило двенадцать часов, с гроба поднялась
крышка, королевна встала, выбежала и закричала:

- А, теперь ты узнаешь, как под моими окнами подсматривать да людям рассказывать!

Стала на поповича бросаться, да никак через круг перейти не может;
тут начала она напускать разные страсти; только что ни делала - он все
читает да читает, никуда не оглядывается. А как стало светать, бросилась
королевна в гроб и со всего размаху повалилась в него- как попало!

На другую ночь то же приключилось; попович ничего не убоялся, до
самого света безостановочно читал, а поутру пошел к старухе. Она
спрашивает:

- Ну что, видел страсть?

- Видел, бабушка!

- Нынче еще страшнее будет! Вот тебе молоток и четыре гвоздя - забей
их по четырем ст оронам гроба, а как станешь псалтырь читать - молоток
против себя поставь.

Вечером пришел попович в церковь и сделал все так, как научила
старушка. Пробило двенадцать часов, гробовая крышка на пол упала,
королевна встала и начала летать по всем сторонам да грозить поповичу;
то напускала большие страсти, а теперь еще больше: чудится поповскому
сыну, что в церкви пожар сделался, пламя так все стены и охватило; а он
стоит себе да читает, назад не оглядывается. Перед рассветом королевна в
гроб бросилась, и тотчас пожара как не бывало - все наважденье сгинуло!

Поутру приходит в церковь король, смотрит - гроб открыт в гробу
королевна кверху спиной лежит. - Что такое? - спрашивает мальчика.

Тот ему рассказал, как и что было. Король приказал забить своей
дочери осиновый кол в грудь и зарыть ее в землю, а поповича наградил
казною и разными угодьями.

@темы: Россия, про_Принцесс, Народные сказки

---

Румпельштицхен. Братья Гримм.

[шоколад с перчинкой]

Жил когда-то на свете мельник. Был он беден, но была у него
красавица-дочь. Случилось ему однажды вести с королем беседу; и вот,
чтоб вызвать к себе уважение, говорит он королю:

— Есть у меня дочка, такая, что умеет прясть из соломы золотую пряжу.

Говорит король мельнику:

— Это дело мне очень нравится. Если дочь у тебя такая искусница, как
ты говоришь, то приведи ее завтра ко мне в замок, я посмотрю, как она
это умеет делать.

Привел мельник девушку к королю, отвел ее король в комнату, полную соломы, дал ей прялку, веретено и сказал:

— А теперь принимайся за работу; но если ты за ночь к раннему утру не
перепрядешь эту солому в золотую пряжу, то не миновать тебе смерти. —
Затем он сам запер ее на ключ, и осталась она там одна.

Вот сидит бедная Мельникова дочка, не знает, что ей придумать, как
свою жизнь спасти, — не умела она из соломы прясть золотой пряжи; и
стало ей так страшно, что она, наконец, заплакала. Вдруг открывается
дверь, и входит к ней в комнату маленький человечек и говорит:

— Здравствуй, молодая мельничиха! Чего ты так горько плачешь?

— Ax, — ответила девушка, — я должна перепрясть солому в золотую пряжу, а я не знаю, как это сделать.

А человечек и говорит:

— Что ты мне дашь за то, если я тебе ее перепряду?

— Свое ожерелье, — ответила девушка.

Взял человечек у нее ожерелье, подсел к прялке, и — турр-турр-турр —
три раза обернется веретено — вот и намотано полное мотовило золотой
пряжи. Вставил он другое, и — турр-турр-турр — три раза обернется
веретено — вот и второе мотовило полно золотой пряжи; и так работал он
до самого утра и перепрял всю солому, и все мотовила были полны золотой
пряжи.

Только начало солнце всходить, а король уже явился; как увидел он
золотую пряжу, так диву и дался, обрадовался, но стало его сердце еще
более жадным к золоту. И он велел отвести Мельникову дочку во вторую
комнату, а была она побольше первой и тоже полна соломы, и приказал ей,
если жизнь ей дорога, перепрясть всю солому за ночь.

Не знала девушка, как ей быть, как тут горю помочь; но снова открылась дверь, явился маленький человечек и спросил:

— Что ты дашь мне за то, если я перепряду тебе солому в золото?

— Дам тебе с пальца колечко, — ответила девушка.

Взял человечек кольцо, начал снова жужжать веретеном и к утру
перепрял всю солому в блестящую золотую пряжу. Король, увидя целые
вороха золотой пряжи, обрадовался, но ему и этого золота показалось
мало, и он велел отвести мельникову дочку в комнату еще побольше, а было
в ней полным-полно соломы, и сказал:

— Ты должна перепрясть все это за ночь. Если тебе это удастся,
станешь моею женой. «Хоть она и дочь мельника, — подумал он, — но богаче
жены, однако ж, не найти мне во всем свете».

Вот осталась девушка одна, и явился в третий раз маленький человечек и спрашивает:

— Что ты дашь мне за то, если я и на этот раз перепряду за тебя солому?

— У меня больше нет ничего, что я могла бы дать тебе.

— Тогда пообещай мне своего первенца, когда станешь королевой.

«Кто знает, как оно там еще будет!» — подумала Мельникова дочка. Да и
как тут было горю помочь? Пришлось посулить человечку то, что он
попросил; и за это человечек перепрял ей еще раз солому в золотую пряжу.

Приходит утром король, видит — все сделано, как он хотел. Устроил он тогда свадьбу, и красавица, дочь мельника, стала королевой.

Родила она спустя год прекрасное дитя, а о том человечке и думать позабыла. Как вдруг входит он к ней в комнату и говорит:

— А теперь отдай мне то, что пообещала.

Испугалась королева и стала ему предлагать богатства всего
королевства, чтобы он только согласился оставить ей дитя. Но человечек
сказал:

— Нет, мне живое милей всех сокровищ на свете.

Запечалилась королева, заплакала, и сжалился над ней человечек:

— Даю тебе три дня сроку, — сказал он, — если за это время ты узнаешь мое имя, то пускай дитя останется у тебя.

Всю ночь королева вспоминала разные имена, которые когда-либо
слышала, и отправила гонца по всей стране разведать, какие существуют
еще имена. На другое утро явился маленький человечек, и она начала
перечислять имена, начиная с Каспара, Мельхиора, Бальцера, и назвала все
по порядку, какие только знала, но на каждое имя человечек отвечал:

— Нет, меня зовут не так.

На другой день королева велела разузнать по соседям, как их зовут, и стала называть человечку необычные и редкие имена:

— А может, тебя зовут Риппенбист, или Гаммельсваде, или Шнюрбейн?

Но он всё отвечал:

— Нет, меня зовут не так.

На третий день вернулся гонец и сказал:

— Ни одного нового имени найти я не мог, а вот когда подошел я к
высокой горе, покрытой густым лесом, где живут одни только лисы да
зайцы, увидел я маленькую избушку, пылал перед нею костер, и скакал
через него очень смешной, забавный человечек; он прыгал на одной ножке и
кричал:

Нынче пеку, завтра пиво варю,

У королевы дитя отберу;

Ах, хорошо, что никто не знает,

Что Румпельштильцхен 1 меня называют!

Можете себе представить, как обрадовалась королева, услыхав это имя! И
вот, когда к ней в комнату вскоре явился человечек и спросил:

— Ну, госпожа королева, как же меня зовут? — она сначала спросила:

— Может быть, Кунц?

— Нет.

— А может быть, Гейнц?

— Нет.

— Так, пожалуй, ты Румпельштильцхен!

— Это тебе сам черт подсказал, сам черт подсказал! — завопил
человечек и так сильно топнул в гневе правой ногой, что провалился в
землю по самый пояс. А потом схватил в ярости обеими руками левую ногу и
сам разорвал себя пополам.

@темы: Европейские сказки, про_Принцесс, Народные сказки

---

Ганс-мой ежик. Братья Гримм.

[шоколад с перчинкой]

Ганс - мой ежик
Жил-был мужик, у которого и
денег, и добра было достаточно; но как ни был он богат, а все же
кое-чего недоставало для его полного счастья: у него и его жены не было
детей.
Частенько случалось, что его соседи-мужики по пути в
город смеялись над ним и спрашивали, почему у него детей нет. Это
наконец озлобило его, и когда он пришел домой, то сказал жене: "Хочу
иметь ребенка! Хоть ежа, да роди мне!"
И точно, родила ему
жена ребенка, который верхней частью тела был ежом, а нижней -
мальчиком, и когда она ребенка увидала, то перепугалась и сказала мужу:
"Видишь, что ты наделал своим недобрым желанием!" - "Что же теперь
делать? - сказал муж. - Крестить его надо, а никого нельзя к нему в
крестные позвать". Отвечала жена мужу: "Мы его иначе и окрестить не
можем, как Гансом-ежиком".
Когда ребенка крестили, священник
сказал, что его из-за игл ни в какую порядочную постельку положить
нельзя. Вот и приготовили ему постельку за печкой - подстелили немного
соломки и положили на нее Ганса-ежика. И мать тоже не могла кормить его
грудью, чтобы не уколоться его иглами. Так и лежал он за печкою целых
восемь лет, и отец тяготился им и все думал: "Хоть бы он умер!" Но
Гансежик не умер, а все лежал да лежал за печкой.
Вот и случилось, что в городе был базар и мужику надо было на тот базар ехать;
он спросил у своей жены, что ей с базара привезти? "Немного мяса да
пару кружков масла для дома", - сказала жена. Спросил мужик и у
работницы, та просила привезти ей пару туфель да чулки со стрелками.
Наконец он сказал: "Ну, а тебе, Ганс-ежик, что привезти?" - "Батюшка,
сказал он, - привези мне волынку".
Вернувшись домой, мужик
отдал жене мясо и масло, что было по ее приказу куплено, отдал работнице
ее чулки и туфли, наконец полез и за печку и отдал волынку Гансуежику.
И
как только Ганс-ежик получил волынку, так и сказал: "Батюшка, сходи-ка
ты в кузницу да вели моего петушка подковать - тогда я от вас уеду и
никогда более к вам не вернусь". Отец-то обрадовался, что он от него
избавится; велел ему петуха подковать, и когда это было сделано,
Ганс-ежик сел на него верхом да прихватил с собой еще свиней и ослов,
которых он собирался пасти в лесу.
В лесу должен был петушок
взнести Ганса-ежика на высокое дерево; там и сидел он и пас ослов и
свиней, пока стадо у него не разрослось; а отец ничего о нем и не знал.
Сидя на дереве, Ганс-ежик надувал свою волынку и наигрывал на ней очень
хорошо.
Случилось как-то ехать мимо того дерева королю,
заблудившемуся в лесу, и вдруг услышал он музыку. Удивился король и
послал своего слугу узнать, откуда она слышна. Тот осмотрелся и увидел
только на дереве петушка, на котором сидел верхом еж и играл на волынке.
Приказал король слуге своему спросить, зачем он там сидит, да и,
кстати, не знает ли он, какой дорогой следует ему вернуться в свое
королевство?
Тогда Ганс-ежик слез с дерева и сказал, что он
сам покажет дорогу, если король письменно обяжется отдать ему то, что он
первое встретит по возвращении домой на своем королевском дворе. Король
и подумал: "Это не мудрено сделать! Ведь Ганс-ежик не разумеет грамоты,
и я могу написать ему, что вздумается".
Вот и взял король
перо и чернила, написал что-то на бумаге и передал Гансу; а тот показал
ему дорогу, по которой король благополучно вернулся домой.
А
дочь-то его, еще издали завидев отца, так ему обрадовалась, что выбежала
навстречу и поцеловала его. Тут и вспомнил он о Гансе-ежике, и
рассказал дочери все, что с ним случилось, и что он какому-то
диковинному зверю должен был письменно обещать то, что ему дома прежде
всего встретится; а тот зверь сидел верхом на петухе, как на коне, и
чудесно играл на волынке. Рассказал король дочке, как он написал в
записке, что "первовстречное Гансуежику не должно достаться", потому как
тот грамоту не разумеет. Королевна обрадовалась и похвалила отца,
потому она все равно к тому зверю не пошла бы.
Ганс-ежик тем временем продолжал пасти свиней и ослов, был весел, посиживая на своем дереве и поигрывал на волынке.
Вот
и случилось, что другой король заблудился в том же лесу и, проезжая под
деревом со своими слугами и скороходами, тоже не знал, как ему из этого
большого леса выбраться. Услышал и он издалека чудесную музыку волынки и
приказал своему скороходу пойти и разузнать, что это такое.
Побежал
скороход к дереву, на котором сидел петух, а на нем и Ганс-ежик верхом.
Скороход спросил Ганса, что он там делает. "А вот, пасу моих ослов и
свиней; а ты чего желаешь?"
Скороход отвечал, что его господин
со свитою своею заблудился и не может найти дороги в свое королевство,
так не выведет ли он их на дорогу?
Тогда Ганс-ежик сошел с
дерева со своим петухом и сказал старому королю, что он укажет ему
дорогу, если тот отдаст ему в собственность первое, что встретится ему
по приезде домой перед его королевским замком.
Король на это
согласился и утвердил договор своею подписью. После этого Ганс поехал
вперед на своем петухе, показал королю дорогу, и тот благополучно
добрался до дому.
Когда он въезжал во двор, в замке воцарилась
большая радость. И вот его единственная дочь, красавица собой, выбежала
ему навстречу, бросилась на шею и целовала его, и радовалась
возвращению своего старого отца.
Она стала его расспрашивать,
где он так замешкался, а отец и рассказал ей, как он заблудился и как
попал наконец на дорогу. "Может быть, я бы и совсем к тебе не вернулся,
кабы не вывел меня на дорогу какой-то получеловек и полуеж, который
где-то гнездился на дереве, сидя верхом на петухе, и отлично играл на
волынке... Ну, я и должен был пообещать, что отдам ему в собственность
то, что по возвращении домой прежде всего встречу на моем королевском
дворе". И он добавил, как ему было больно, что встретилась ему дочь. Но
дочь сказала, что из любви к отцу охотно пойдет за этим полуежом и
получеловеком, когда он за ней придет.
А между тем Ганс-ежик
пас да пас своих свиней, а от тех свиней родились новые свиньи, и
размножились они настолько, что заполнили собою весь лес.
Да
уж Гансу-ежику не захотелось более оставаться в лесу, и он попросил
сказать отцу, чтобы тот очистил от скота все хлевы в деревне, потому что
он собирается пригнать в деревню огромное стадо, из которого каждый
может заколоть сколько хочет себе на потребу.
Эта весть отца только опечалила, так как он думал, что
Ганса-ежика
давно и в живых уже нет. А Ганс сел себе преспокойно на своего петушка,
погнал перед собою свое стадо свиней в деревню и приказал свиней
колоть; поднялся от этой резни и от рубки мяса такой стук и шум, что за
два часа пути до деревни было слышно.
Затем Ганс-ежик сказал
отцу: "Батюшка, прикажите-ка кузнецу еще раз перековать моего петушка,
тогда я на нем от вас уеду и уже до конца жизни домой не вернусь".
Велел отец перековать петушка и был очень рад тому, что сынок его не желает никогда более возвращаться в его дом.
Ганс-ежик
поехал сначала в первое королевство, в котором король отдал такой
приказ: если приедет в его страну кто-нибудь верхом на петухе да с
волынкой в руках, то все должны были в него стрелять, его колоть или
рубить - лишь бы он каким-нибудь образом не проник в его замок.
Когда
Ганс-ежик подъехал к замку на своем петухе, все бросились на него, но
он дал своему петуху шпоры, перелетел через ворота замка к самому окну
королевского покоя и, усевшись на нем, стал кричать, что король должен
ему выдать обещанное, а не то и он, и дочь его должны будут поплатиться
жизнью.
Тут стал король свою дочку уговаривать, чтобы она к Гансу-ежику вышла ради спасения его и своей собственной жизни.
Вот
она нарядилась вся в белое, а отец дал ей карету с шестериком лошадей и
богато одетыми слугами, а также и денег и всякого добра. Она села в
карету, и Ганс-ежик со своим петушком и волынкой сел с нею рядом.
Распрощались они с королем и поехали, и отец-король подумал, что ему уж никогда более не придется с дочерью свидеться.
Но
дело вышло совсем не так, как он думал: недалеко отъехав от города,
Ганс-ежик сорвал с королевны нарядное платье, наколол ей тело своими
иглами до крови и сказал: "Вот вам награда за ваше коварство! Убирайся,
ты мне не нужна!" И прогнал ее домой, и была им она опозорена на всю
жизнь.
А сам-то Ганс-ежик поехал далее на своем петушке и со
своей волынкой к другому королю, которого он также вывел из леса на
дорогу. Тот уже отдал приказ, что если явится к его замку кто-нибудь
вроде Ганса-ежика, то стража должна была ему отдать честь оружием,
свободно пропустить его, приветствовать его радостными кликами и
провести в королевский замок.
Когда королевна увидала
приезжего, то была перепугана, потому что он уж слишком показался ей
странен, но она и не подумала отступить от обещания, данного отцу
своему.
Она приняла Ганса-ежика очень приветливо, и он был с
нею обвенчан; вместе пошли они к королевскому столу, и сели рядом, и
пили, и ели.
По наступлении вечера, когда уж надо было спать
ложиться, королевна очень стала бояться игл Ганса-ежика, а он сказал ей,
что бояться она не должна, потому что он ей не причинит никакого вреда.

В то же время он сказал старому королю: "Прикажи поставить
четырех человек настороже около дверей моей опочивальни, и пусть они тут
же разведут большой огонь; войдя в опочивальню и ложась в постель, я
скину с себя свою ежовую шкурку и брошу ее на пол перед кроватью; тогда
те четверо стражников пусть разом ворвутся в опочивальню, схватят шкурку
и бросят ее в огонь да присмотрят, чтобы она вся дотла сгорела".
И
вот, едва пробили часы одиннадцать, он ушел в свою комнату, скинул
шкурку и бросил на пол около кровати; те, что были настороже за дверьми,
быстро вошли в комнату, схватили шкурку и швырнули ее в огонь.
Когда
же шкурка сгорела дотла, Ганс-ежик очутился в постели таким же, как и
все люди, только все тело у него было как уголь черное, словно
обожженное.
Король прислал к нему своего врача, который стал
обливать его всякими хорошими снадобьями и растирать бальзамами; и стал
он совсем белый, и молодой, и красивый.
Увидев это, королевна
была радешенька, и на следующее утро поднялись они превеселые, и стали
пить и есть, и только тут настоящим образом были повенчаны, и Гансежик
получил все королевство в приданое за своей супругой.
По
прошествии нескольких лет Ганс задумал съездить с женою к своему отцу и
сказал ему: "Я твой сын"; но отец отвечал ему, что у него нет сына, -
один только и был такой, что родился покрытый иглами, словно еж, да и
тот ушел бродить по белу свету. Однако же Ганс дал отцу возможность себя
узнать; и тот радовался встрече с сыном, и поехал с ним вместе в его
королевство.
Вот и сказке конец.
А мне за нее денег ларец.

@темы: Европейские сказки, про_Принцесс, Народные сказки

---

Запах Тишины.

[неправильный мед]

— привет, Тиш.
(да, кошку я завела, что бы рассказывать сказки.
вы не подумайте, у меня есть друзья, знакомые, и вообще, людей мне хватает. но попробуй расскажи что-нибудь человеку. он обязательно перебьет, если не перебьет, то прокомментирует или того хуже - советовать начнет. слова эти вечно не к месту, не во время, не ко мне. в них ничего нет, ни смысла, ни правды, ни запаха.
бывают люди, которые слушают меня. и слышат. и ничего не говорят. в глазах читается доброта, непонимание, радость.. вечные людские реакции. и после моих сказок остается тишина. нехорошая такая, невкусная. она пахнет человеческими мыслями-штампами и усталостью. это не правильно. сказки, они не за тем.)
— Тиша, будешь слушать? я расскажу одну старую.. нет, старинную историю о серебряных письмах и пустых шкатулках.
кошка, сытно мякув, устраивается у меня на коленях.
и я рассказываю.
а после утыкаюсь носом в её теплый мех. моя Тишина пахнет пылью и молоком. она всегда слушает меня. а я её.

@темы: Авторские сказки, про_Кошек

---

Падишах и дочь кузнеца

[шоколад с перчинкой]

Было или не было, а жил один падишах. Любил он собирать в свой дворец
мудрых и бывалых людей. Любил задавать им вопросы и выслушивать их
ответы. Очень любознательным был тот падишах.

Однажды падишах гулял в саду и увидел двух дерущихся воробьев.
Сначала воробьи дрались на толстой ветке большой чинары, потом упали на
землю. И на земле они продолжали драку.

Падишах остановился возле них, топнул ногой — хотел вспугнуть, но
воробьи не улетели. Они дрались! Дрались и что-то громко выкрикивали при
этом!

Вернулся падишах во дворец и задал мудрым и бывалым людям такой вопрос:

— Отчего дрались воробьи и что при этом кричали друг другу?

Мудрые и бывалые не смогли сразу ответить на эти вопросы. Они
испросили у падишаха три дня сроку для ответа и отправились по домам.

У дороги, что вела от падишахского дворца, стоял дом кузнеца. Его
дочь Адолятхон каждый день видела мудрецов и бывалых людей, которые шли
во дворец и обратно. Увидела она их и на этот раз. Все шли опустив
голову — опечаленные и задумчивые. И спросила тогда девушка у самого
старого белобородого мудреца:

— Что случилось, дедушка? В другие дни вы все весёлые и радостные возвращались из дворца падишаха, а сегодня такие удручённые!

Старик тяжело вздохнул и рассказал девушке:

— Сегодня падишах задал нам такой вопрос, на который у нас нет
ответа. Он спросил у нас: почему дрались два воробья и что они при этом
кричали друг другу. А откуда нам это знать? Мы тех воробьев не видели и
не знаем, почему они дрались! Падишах дал нам три дня сроку для ответа.
Если же мы не сможем ответить, нас казнят.

И сказала мудрецу Адолятхон — дочь кузнеца:

— Не печальтесь, дедушка! Если вы не найдёте ответа, я скажу вам, почему дрались воробьи и что они кричали друг другу.

Рассердился мудрец:

— Как смеешь ты, невежа, насмехаться над нами? Откуда тебе знать то, чего даже мы, мудрые и бывалые, не знаем!

Три дня и три ночи думали-гадали мудрецы и бывалые люди, но не нашли
ответа на вопрос падишаха. Делать нечего, решили они послать того
старика-мудреца к дочери кузнеца.

Пришёл мудрец в дом кузнеца и попросил Адолятхон подсказать ответ на вопрос падишаха.

— Ступайте во дворец и спросите падишаха: сыну ли переходит
имущество отца или к кому-нибудь другому? И пусть свой ответ падишах
напишет вам на бумаге.

Как сказала Адолятхон, так мудрец и сделал.

И падишах написал: «Имущество отца переходит сыну».

Прочитала эту бумагу дочь кузнеца, спрятала её и сказала:

— Те два воробья дрались из-за гнезда. Одному из них то гнездо
досталось от отца, другой воробей был чужаком и хотел силой отнять его у
законного хозяина. Первый воробей кричал другому, что это его гнездо, а
второй отвечал, что гнездо принадлежит тому, кто сильнее.

Снова отправились во дворец мудрецы и бывалые люди. И передали
падишаху ответ девушки. Но они не сказали владыке, что ответ подсказала
им дочь кузнеца.

— Этот ответ вы не сами придумали, — сказал им падишах. — Если бы
сами придумали, то ответили бы мне ещё утром. Говорите, кто вам
подсказал такой ответ?

Делать нечего, сознались мудрецы да бывалые люди, что такой ответ им подсказала дочь кузнеца Адолятхон.

И повелел падишах привести Адолятхон во дворец. Слуги тотчас исполнили его повеление, привели дочь кузнеца во дворец.

— Ты умная девушка, — сказал ей падишах. — Скажи мне, откуда ты
узнала, почему дрались воробьи и что кричали они друг другу во время
драки?

ответь мне на мой вопрос!

— Я отвечу, — сказала девушка. — Вы видели двух воробьев, которые
дрались из-за одного гнезда. Один кричал, что это гнездо досталось ему в
наследство от отца, другой кричал, что он сильный и гнездо достанется
ему! И большого ума не нужно, чтобы понять это.

Ничего не ответил на это падишах. Он позвал своих визирей и сказал им:

— Эта девушка всех нас осрамила! Что будем с ней делать?

И отвечал падишаху визирь правой руки:

— Вы возьмите её себе в жены. Став женой, она станет вашей рабой, тогда и делайте с ней что захотите!

— А потом возьмите себе в жёны шахиню Малику, а дочь кузнеца сделайте её служанкой! — добавил визирь левой руки.|

Шахиня Малика была очень красивой и умной. Слава о ней дошла до
многих государей и правителей мира. Многие сватались к ней, но она
объявила, что выйдет замуж только за того, кто ответит на все её вопросы
и выполнит все её условия. А тот, кто не сможет ответить на вопросы и
выполнить условий, станет рабом шахини.

Многие прекрасные юноши из разных стран и государств стали рабами шахини Малики.

Падишах послушался совета визиря правой руки и заслал сватов в дом
кузнеца. Адолятхон не хотела идти за падишаха, но тот повелел верховному
мулле совершить свадебный обряд. Делать нечего, пришлось дочери кузнеца
переехать во дворец падишаха. Там падишах сказал ей:

— Хоть ты умна и красива, но не нравишься ты мне. Ты женой мне не
будешь. Женой мне будет шахиня Малика, а ты станешь её служанкой!

— Выбрось из головы эти пустые мечты! — сказала Адолятхон. —
Жениться на шахине Малике — дело не лёгкое! Тысячи тебе подобных стали
рабами шахини.

Сильно разгневался падишах, но не нашёл ответа на слова Адолятхон.

Собрал падишах всех мудрецов и бывалых людей своего государства и отправился вместе с ними в страну шахини Малики.

Прибыли они во дворец красавицы.

Малика задала падишаху свои вопросы. Падишах просил совета у
мудрецов, которые прибыли вместе с ним, но и они не смогли ответить на
вопросы шахини Малики. И падишах стал рабом шахини. На него надели ярмо и
послали на маслобойню. Тогда падишах написал своим визирям письмо, в
котором просил вызволить его из неволи.

Мудрецы падишаха вернулись в свою страну, пришли во дворец падишаха и
отдали визирям его письмо. Визири показали письмо Адолятхон.

Прочитала Адолятхон послание падишаха, переоделась в мужской халат,
на голову надела телпак — шапку с меховым верхом, на ноги сапоги из
цветной кожи. Взяла в руки меч, села на коня и отправилась в страну
шахини Малики.

Много дней ехала она и добралась наконец до страны красавицы.
Подъехала ко дворцу и попросила стражу пропустить её во дворец.
Посмотрели стражники на красивого, стройного юношу с умными глазами, и
жалко им стало его.

— О чужестранец! — сказали они Адолятхон. — Зачем тебе идти к нашей
госпоже? Ещё никто не смог ответить на её вопросы. Разве тебе хочется
надеть ярмо раба? Ступай лучше своей дорогой!

— Проведите меня к шахине Малике! — твёрдо сказала Адолятхон.

Стражники провели её в покой своей госпожи.

Шахиня Малика посадила Адолятхон перед собой и начала задавать свои вопросы.

— Чем жив человек?— спросила шахиня.

— Надеждой, — ответила Адолятхон.

— Каков признак старости?

— Безнадёжность!

— Какое намерение доброе, а какое дурное?

— Если это намерение всего народа — оно доброе, а если это намерение одного человека и оно принесёт вред народу — оно дурное.

— А как узнать, каково намерение того или другого человека?

— По его глазам, по его словам, по его поведению, — отвечала дочь кузнеца.

Шахиня Малика задала Адолятхон ещё несколько таких же вопросов, и на все дочь кузнеца нашла ответ.

— Ты мудрый юноша, — сказала Малика, — на вопросы мои ты ответил. А
теперь слушай моё условие. У моего отца был волшебный перстень, с
помощью которого он подчинял себе трёх сестёр-ведьм. После смерти отца
ведьмы украли перстень. Ты должен отыскать тот перстень. Если отыщешь,
эти колдуньи покорятся мне. Это и есть моё условие.

Адолятхон попросила у Малики сорок дней сроку и уехала из её дворца.

Она объехала много гор, перевалов, степей и долин, но нигде не
встретила ни одной ведьмы. Наступил сороковой день, и Адолятхон уже
нужно было возвращаться во дворец шахини Малики. «Лучше мне умереть
здесь, среди скал и камней, но остаться свободной, чем вернуться во
дворец Малики и жить в рабстве!» — подумала Адолятхон. Подумала она так,
спешилась с коня, сняла с него седло, подложила его под голову и легла
спать в тени одинокой чинары. Немного погодя девушка проснулась и
увидела перед собой письмо и саблю. В письме было написано вот что: «О
дочь кузнеца! Намерения твои добрые, и потому этот старинный клинок
поможет тебе разрешить твои трудности. Бери его и ступай за Чёрную
гору».

Адолятхон поцеловала саблю, приложила её к глазам, а потом заткнула
за пояс, рядом со своим коротким мечом. Села она на коня и поехала за
Чёрную гору. За Чёрной горой она увидела белый шатёр, а в шатре Белую
ведьму.

— Ассалам алейкум! — сказала девушка старухе.

— Ваалейкум салам, мой лакомый кусок! Сейчас я сыта, а позже я тебя обязательно съем! — расхохоталась ведьма.

Адолятхон вынула из-за пояса саблю и показала её ведьме.

— Узнаёшь? — спросила она.

— Это сабля старцев — покровителей людей, — ответила Белая ведьма.

— Знаешь ли ты, что вот уже несколько дней над Самаркандом льют
сильны дожди и все водостоки в домах у людей пришли в негодность? Так
вот старцы-покровители решили помочь людам и послали меня нарезать
ремней из твоей спины, чтобы люди из этих ремней сделали на крышах
желоба.

— Ой-ой! Как болит у меня спина! — задрожала ведьма. — Пощади меня! Пощади!

— Я пощажу тебя, если укажешь, где спрятан перстень отца шахини Малики.

— Выше по этой горе есть ещё один шатёр — красный, — сказала ведьма.
— Там живёт моя средняя сестра. Она знает, где спрятан перстень отца
шахини Малики.

Адолятхон поднялась выше по горе и увидела там красный шатёр. В нём сидела Красная ведьма и расчёсывала свои волосы.

— Ассалам алейкум! — сказала девушка.

— Ваалейкум салам, мой лакомый кусок, сегодняшняя доля моя! Сейчас
мне нездоровится, но потом я тебя обязательно съем! — отвечал Красная
ведьма.

Адолятхон показала старухе саблю и спросила:

— Узнаёшь?

— Да, это сабля старцев-покровителей! — отвечала ведьма.

— Ты скажи мне, где спрятан перстень отца шахини Малики! Не скажешь,
так я нарежу ремней из кожи твоей спины! — сказала Адолятхон.

— Я не знаю, где спрятан перстень, — отвечала Красная ведьма. — Это
знает наша старшая сестра. Она живёт ещё выше по горе — в чёрном шатре.

Девушка поехала искать чёрный шатёр. Скоро она увидела тот чёрный
шатёр. В нём сидела Чёрная ведьма и варила пищу. Очаг её дымил, и всё
вокруг было черным-черно от чёрного дыма.

— Ассалам алейкум! — сказала девушка.

— Ваалейкум салам, мой лакомый кусочек! Как хорошо, что моя
сегодняшняя еда сама ко мне пожаловала, на собственных ногах! — отвечала
ей Чёрная ведьма.

— Да, я пришёл сюда на собственных ногах. Пришёл за твоей душой!
Если ты не отдашь мне перстень отца шахини Малики, я изрублю тебя вот
этой самой саблей! — сказала ведьме Адолятхон.

Увидела Чёрная ведьма саблю, задрожала и сказала:

— О, обладатель сабли старцев-покровителей! Ты задал мне трудную
задачу, ведь я спрятала тот перстень так глубоко в землю, чтобы ни один
человек не нашёл его и не сделал бы нас — трёх сестёр-ведьм — своими
рабынями! Но делать нечего, я отдам тебе тот перстень.

Сказала так Чёрная ведьма, вышла из чёрного шатра и громко позвала своих сыновей.

И вот с четырёх сторон — с гор и пригорков — спустились сорок Чёрных дэвов и встали перед матерью в ряд.

— Сыновья мои, — обратилась к ним Чёрная ведьма, — разыщите перстень отца шахини Малики и принесите его мне!

И сорок Чёрных дэвов-великанов принялись разгребать землю своими
острыми когтями. Скоро они нашли перстень отца шахини Малики и отдали
его матери.

Чёрная ведьма надела на палец Адолятхон тот перстень и сказала:

— Были мы свободными, теперь снова стали рабами! Что прикажешь?

— Отнеси меня во дворец шахини Малики! — отвечала девушка.

Чёрная ведьма схватила Адолятхон вместе с её конем и в один миг доставила во дворец шахини Малики.

Адолятхон отдала шахине перстень её отца.

Обрадовалась шахиня Малика. Накормила на радостях всех голодных,
одела всех неодетых и объявила своим придворным, что она выходит замуж
за юношу, который ответил на все её вопросы и выполнил её условие.

И сказала тогда Адолятхон — дочь кузнеца:

— О шахиня Малика! Прежде чем стать твоим мужем, я хочу осмотреть твой дворец.

Шахиня Малика повела Адолятхон по своему дворцу и принялась показывать все свои богатства.

Когда они осмотрели роскошный дворец. Адолятхон вдруг услышала шум
маслобойки. Шум доносился из подземелья. Адолятхон захотела посмотреть и
маслобойню. Спустились они в подземелье и увидели: быв¬ший падишах с
ярмом на шее ходит вокруг маслобойки, а слуга шахини Малики ещё
подхлёстывает его кнутом.

И сказала тогда Адолятхон Малике, указывая на падишаха:

— Пусть этот раб будет у нас конюхом. Согласилась Малика, и бывшего падишаха отправили на конюшню.

Потом Адолятхон сказала шахине Малике:

— Вели седлать двух коней. Мы сейчас отправимся в мою страну. Вели
тому конюху ехать с нами, он будет присматривать в дороге за нашими
конями.

И отправились они в дорогу втроём. Ехали они, ехали и добрались до
одинокого родника. Спешились там, напоили коней и сами сели отдохнуть.

Потом Адолятхон отозвала в сторонку конюха-падишаха и сказала ему:

— Я отдаю тебе шахиню Малику. Бери её и поезжай в свой дворец. А я поеду своей дорогой!

Удивился падишах, но с радостью согласился.

Адолятхон стегнула своего коня и поскакала ко дворцу падишаха другой, короткой дорогой.

Вернулась она во дворец, переоделась в своё платье и стала поджидать
падишаха и шахиню Малику. А визирей и других придворных выслала
навстречу их повелителю.

Скоро во дворец въехал сам падишах, рядом с ним шахиня Малика, а позади визири и все придворные.

Увидав Адолятхон, падишах сказал ей:

— Ты видишь, я взял себе в жёны шахиню Малику. Теперь ты не жена
мне, я трижды объявляю тебе талак. Теперь ты — служанка шахини Малики.
Ступай приготовь её покои.

Адолятхон ушла. Надела снова на себя мужской халат, на голову —
телпак, на ноги сапоги из цветной кожи, подпоясалась золотым поясом. А
за пояс заткнула свой меч, саблю, подаренную старцами-покровителями, и
снова вышла к падишаху.

Изумился падишах, увидав в своём дворце юношу — жениха шахини
Малики. А шахиня Малика обрадовалась. Юноша был умным и красивым, а
падишах — глупым и безобразным. Ей совсем не хотелось идти замуж за
этого падишаха.

Посмотрела Адолятхон на падишаха и сказала:

— Эх ты, глупый падишах, неблагодарный падишах! Посмотри на меня
хорошенько, неужто не узнаёшь ту, которая вызволила тебя из рабства, ту,
которая отдала тебе в жёны шахиню Малику. Я — дочь кузнеца Адолятхон.

Тут и шахиня Малика разгневалась.

— Пусть падёт проклятье на голову такого падишаха, — сказала она. —
Пусть сгинет такой человек, который не дорожит столь умной и красивой
женой! Я отправлюсь обратно в свою страну, в свой дворец!

Сказала так шахиня Малика, сняла со своего пальца волшебный перстень и подарила его Адолятхон.

— Возьми этот перстень, сестра моя Адолятхон, — сказала она. — Ты
его добыла своим умом и храбростью, он принадлежит тебе по праву!

Сказала так шахиня Малика, села на своего коня и ускакала в свою страну, в свой дворец.

Дочь кузнеца — умная и красивая Адолятхон — вернулась в дом своего
отца-кузнеца, а глупый и безобразный шах остался в своём дворце.

@темы: Таджикские сказки, Азиатские сказки

---

Снегурушка

[шоколад с перчинкой]

Жили-были старик со старухой; у них не было ни сына, ни дочери. Вот они
лежат на печи, а дед и говорит бабке: «Я что придумал: поди принеси
снегу».
Принесла бабка в решете снега. Толкли, толкли они снег и
вытолкли Снегурушку. Посадили ее в печурочку, она высохла и стала расти
не по дням, а по часам. Быстро выросла — к весне уж девушка. Узнали в
деревне, что у деда с бабкой Снегурушка, и пришли две девушки:
«Отпустите Снегурушку в лес по ягоды». Раз двадцать просили. Сжалился
наконец дед: «Ну, ладно, идите». Бабка дала ей чашечку, шанежку, и пошли
девушки в лес. Пришли они, сели есть, а Снегурушка рвет ягодки и в
чашечку кладет. Смотрят, полная у Снегурушки чашечка, а у них ничего
нет. Обидно стало, и убили они Снегурушку. Убили,
чашечку разбили, ягоды разделили, шанежку съели. Тело же закопали под
кусточком и еще прутиком пристегнули. Ну и пришли домой. «А где наша
Снегурушка?» — «Не знаем, потерялась». Поплакали, поплакали дед с бабкой
— делать нечего.
Вдруг по этому лесу ехал купец, а с ним сынок
¬ма¬ленький. Увидел — прутик под кусточком растет: «Папа, срежь прутик,
сделай мне дудочку, я на ней играть буду». Срезали ему прутик, сделали
дудочку, он начал на ней играть, а она и запела:
Дяденька, помаленьку,
Свет родной, потихоньку!
Две меня подружки убили,
Под кусточком схоронили,
Чашечку раскололи,
Ягодки разделили,
Шанежкой помянули.
Прутиком пристегнули!

Ехали, ехали, мальчик все играет и играет. К деревне подъехали,
вздумали отдохнуть, как раз к деду с бабкой и заехали. Дедушка накормил
лошадей, бабушка самоварчик поставила. А мальчик сидел на крылечке. Взял
он эту дудочку, заиграл, она и запела песенку:
Дяденька, помаленьку,
Свет родной, потихоньку!
Две меня подружки убили,
Под кустиком схоронили,
Чашечку раскололи,
Ягодки разделили,
Шанежкой помянули,
Прутиком пристегнули!
Вот бабушка слушает: «Ох, как хорошо играет! Дай и я попробую». Взяла — а дудочка:
Маменька, помаленьку,
Свет родная, потихоньку!
Две меня подружки убили,
Под кустиком схоронили,
Чашечку разбили,
Ягодки разделили,
Шанежкой помянули,
Прутиком пристегнули!
Старуха как услышала, так и обомлела: «Ох, что такое? Старик, поиграй!» Старик взял дудочку — она и заиграла:
Батюшка, помаленьку,
Свет родной, потихоньку!
Две меня подружки убили,
Под кустиком схоронили,
Чашечку разбили,
Ягодки разделили,
Шанежкой помянули,
Прутиком пристегнули!

Народу собралось, все слушают, и подружки те тоже прибежали.
Бабушка одной из них и дает дудочку, а она как хватит дудочку о землю:
«Не буду я играть!» Дудочка и разбилась, а в ней Снегурушка живая
сидела... Дед с бабкой обрадовались — сколько для них радости! Подружек
же тех отправили в лес зверям на съеденье.
А купец с сыном напился чаю и поехал дальше в город на ярмарку.

@темы: Россия, Народные сказки

---

[Сундук со сказками]

Проступило предложение немножко встряхнуть сообщество перед Новым годом)
Обновила дизайн, так он выглядит более праздничным и светло-зимним)
И опять же по предложению хочу обсудить конкурс авторских сказок. Таких здесь появляется все больше, по желанию автора сказка может участвовать в конкурсе, голосовать будут все читатели. Пока я не знаю только какой приз выделить за первые 3 или 1 место. Если у вас есть идеи и предложения как по призам, так и по самому конкурсу прошу в комментарии, очень нужна помощь)

UPD. Уважаемые авторы сказок, чтобы вы хотели увидеть в качестве приза в нашем сообществе?)

запись создана: 12.12.2010 в 05:20

@темы: Конкурс, Реставрация сундука

---

Снежный грифон

[Donna Alienor]

Одни говорят – их нет, и никогда не было. Другие - что они ушли далеко-далеко, устав от соседства с новым излишне суетным и шумным миром. А ему нет дела ни до тех, ни до других. У него белые крылья, голова орла и тело льва. А глаза синие-синие. Как ночное зимнее небо. И он летает над городом, когда падает снег.

Чем ему приглянулся именно этот город, знает только сам снежный грифон. Метель для него – снежное вино. Он смеется, кружась в снежных вихрях, и пушистые снежинки осыпаются с его крыльев. Снежинки не просто падают вниз – они танцуют.

Он сам по себе, наедине с ветром и небом. Но если кто-то соберет только что выпавший снег в чашу и поднимет ее ввысь, снежный грифон, пролетая мимо, обязательно пригубит эту чашу. А вокруг того человека потом будут кружиться самые красивые снежинки. Нашептывая всеми людьми давно позабытые зимние сказки.

Летом снежный грифон улетает далеко от этих мест – туда куда до сих пор не проложили дорог. Спит на снежных вершинах, там, где даже летом лежит снег. Видит свои зимние сны. Чтобы следующей зимой снова вернуться – вместе с первым снегом.

@темы: Авторские сказки

---

Дымная сказка

[Вольк]

Одна волшебница ничего толком и не умела, кроме как прясть дым да вязать из него дымные шарфы. Тем и зарабатывала на хлеб с маслом. Шарфы пользовались успехом, особенно в предпраздничные дни. Шарфы из дыма душистых трав дарили друзьям; из дыма домашнего очага - родным; врагам дарили тревожные шарфы из дыма пожарищ и удушливые из паровозного дыма.
В остальные же дни у волшебницы отоваривались самые разные люди: поэты и циркачи, мошенники и моряки, ловеласы и путешественники. Они брали пестрые шарфы из дыма кострищ, жженых газет, сигарного дыма. У каждого в глазах горел огонь; каждому нужен был дым.

@темы: Авторские сказки

---

[pandor-@]

Пусть живет сказка - ничего не меняется с годами. И пусть сработает в ней хоть капелька волшебства.

старая-старая сказка

У автора в сказке тоже есть место – он читает текст, меняет декорации, подсказывает персонажам слова и раздает либретто. Сказочнику бывает тяжелее, чем режиссеру в театре, ведь на него ложатся все хлопоты и заботы. Сказочник переживает больше, чем зрители, потому что он тоже зачастую не знает, чем кончится история, а ведь эта история -о нем.
Поэтому дайте вашей рассказчице пару минут для предисловия – так ей проще сосредоточиться.

Не каждый сказочник может работать по профессии – для этого нужны немалые деньги. Сегодня за сказки никому не платят, и слушают их тоже с неохотой. В век высоких технологий исчезают чудеса, и отныне вы не различите в толпе ни прекрасную принцессу, ни храброго рыцаря, ни доброго волшебника, ни могущественного джина. Но я все же беру на себя смелость утверждать, что у каждого из вас есть своя сказка. Среди моих знакомых есть счастливица, которая найдет целый остров сокровищ, золушка, которая выйдет замуж за принца, спящая красавица, которую спасет отважный рыцарь, искательница, которая достанет то, чего быть не может. Не каждая сказка сбывается, не каждая сказка – добрая, но каждая сказка может такой стать.
И ваша рассказчица тоже вовсе не работает на заводе сказок – она переводит чужие тексты, потому что не умеет писать свои. Но не всякий может понять и передать то, что сказал другой человек, а у нее это получается.

В одной из старинных книг, испещренной не буквами, а картинками, я наткнулась на китайскую легенду. Где-то в далеких лесах живут райские птицы, которых еще не видела ни одна живая душа. Среди птиц нет ни мужчин, ни женщин, но часть из них умеет летать, а часть может только ходить по земле. Та птица, что умеет летать, всю жизнь кружит над густой чащей и пытается увидеть свою единственную возлюбленную. Если ей удается найти ее, то она опускается вниз, на землю, и говорит - душа моя, позволь мне отныне всегда быть вместе с тобой. С тех пор она никогда больше не летает, словно забыв, что у нее есть крылья.
Я посмеялась и подумала, что не отдала бы способность летать ни за что на свете.
Но сказка не всегда согласна со мной.

В далеком царстве, в небольшом государстве жила-была принцесса, в которой от обычной принцессы ничего, кроме названия, и не было. Никому и в голову не приходило так ее называть, потому что принцесса была уродлива – до того уродлива, что даже ее родители не решались лишний раз смотреть на ее лицо. К тому же, у принцессы с рождения были крылья. Это не высокопарный слог, не метафора, не ложь – побойтесь бога, откуда ложь в сказках? Принцесса умела летать, и за это ее не любили еще больше – крылатых принцесс, как известно, в природе не бывает, а если и бывают, то зовутся они не принцессами, а мутантами.
На другом конце света, у подножия огромных гор, о которые день и ночь разбиваются изумрудно-серые морские волны, жил дракон. Какая неловкость – о драконе вашей рассказчице известно совсем немного, но она искренне верит, что это был хороший, добропорядочный во всех отношениях дракон, который в жизни не съел ни единой невинной девушки, а если и обидел какую из них ненароком – что ж, должно быть, не так уж она была и невинна.
Это был отличный дракон – я, как сказочница, неплохо в этом разбираюсь. Он был статен и красив, писал стихи, обладал приятным контральто и соблюдал правила этикета, попадая в высокое общество. Но вот незадача – дракон был сухопутным. Пешеходным. Бескрылый, понимаете ли, дракон. Это его всегда угнетало, потому что драконов без крыльев в природе не бывает, и необразованные сограждане иногда принимали его за ящера или, что еще хуже, за динозавра.
Рассказывать вам о том, как принцесса и дракон познакомились, нет никакого смысла. В нашем мире снесены последние стены, растоптаны границы, и одна прогулка по Интернету может заменить кругосветное путешествие. Даже сказку мою вы читаете в режиме реального времени – о чем еще говорить?
Принцесса любила говорить с драконом, потому что собеседник, которому идет уже третья сотня лет, априори не может быть неинтересным. Дракон не был похож ни на кого из тех, кого она знала до этого. Ее собеседник владел начальными магическими навыками – присылал сны в подарочной упаковке, наряжал улицы, по которым она гуляла, в розовый яблоневый цвет, а иногда даже бесшумно бродил по царской опочивальне, когда принцесса спала, уткнувшись лицом в подушку.
На родине дракона бушевала непогода, самолеты не решались покидать теплые ангары, пустовали взлетные полосы, а сам дракон летать, как вы помните, не умел. Но это вовсе не значит, что они с принцессой не встречались – она-то могла преодолевать любые расстояния. Дракон не замечал ее уродства, он видел только огромные белоснежные крылья, смутный силуэт где-то высоко в небе. Даже в лучах скупого зимнего солнца девушка казалась ему невыносимо прекрасной.
Наверное, все уже поняли, что принцесса и дракон полюбили друг друга – каждый, как умел, в меру своих сил и представлений о любви.

Наступило лето. Стряхнув с себя зимнее оцепенение (знаете, некоторые рептилии зимой и вовсе предпочитают впадать в спячку), дракон собрал свой чемодан и решился отправиться в путь. Ему давно пора было сменить климат на более благоприятный. По дороге он собирался захватить с собой принцессу, жить с ней долго и счастливо, и закончить мою и без того затянувшуюся сказку.
Но сказка не всегда согласна с драконом.

Принцесса увидела дракона еще издалека и медленно опустилась на землю. Стоило ей коснуться земли, как крылья упали с ее спины сами собой, словно их и не было никогда, словно они были ненужной игрушкой, кое-как слепленной глупым Икаром.
Дракон впервые посмотрел ей в глаза.
Принцесса была страшнее зимы, от которой он убегал в такой спешке, в чертах ее лица сквозило все, что прежде его раздражало в женщинах (драконицах?), и ужасу этому не было предела.
Дракон улетел на крыльях, которые ему отдала принцесса. Не спешите его осуждать: он был хорошим драконом, на душе у него скребли василиски, какое-то время он и сам верил, что немного полетает, а потом обязательно вернется за ней. Иногда он даже отправлял принцессе открытки. Но к крыльям привыкаешь.
И принцесса, если уж на то пошло, была далеко не ангелом, а без крыльев она и вовсе потеряла свое небольшое очарование. Эгоистичная, ревнивая и гордая, она обладала одной-единственной положительной чертой – упорством.

С тех пор принцесса все бродит по миру, пытаясь отыскать покинувшего ее дракона. Вот только на земле никогда не встретить того, кто летает по небу.

Я уже давно не верю в собственные истории, советую подругам выходить замуж за тех, у кого больше денег, а не за тех, кто их любит, знаю, что зло обычно побеждает, и сама не всегда стою на стороне добра. И все же – отдавайте, отдавайте крылья своим любимым. Может быть, хотя бы у них сложится добрая сказка с хорошим концом. Может быть, они позволят вам в этой сказке остаться.

Я люблю тебя.

@темы: Авторские сказки, про_Принцесс

---

Питер Бигль_Приходите, леди Смерть

[war-der]

Случилось все это в Англии - давным-давно, когда страной правил тот из Георгов, что говорил по-английски с сильным немецким акцентом и ненавидел самую мысль о необходимости оставить державу кому-то из своих сыновей. В ту пору жила в Лондоне дама, у которой только и было занятий, что устраивать прием за приемом. Звали ее Флорой, леди Невилл, и была она вдовою очень преклонных лет. Она обитала в огромном доме, стоявшем невдалеке от Букингемского дворца, а слуг у нее было столько, что она и по именам-то не всех их помнила - да что имена, некоторых она даже в глаза никогда не видела. Еды у нее было больше, чем она могла съесть; нарядов - больше, чем могла износить; вина в погребах запасено было столько, сколько ни одному человеку за целую жизнь не выпить; а в личных ее сокровищницах хранились во множестве великие произведения искусства, о существовании которых она даже не подозревала. Последние годы своей жизни она проводила, задавая балы и приемы, на которых появлялись знатнейшие из лордов Англии, - временами и сам Король, - и на весь Лондон славилась леди Невилл как женщина величайшей мудрости и остроумия.

Но понемногу собственные приемы начали ей надоедать, и хоть она приглашала знаменитейших людей страны и нанимала для их увеселения наилучших жонглеров, акробатов, танцоров и фокусников, все казалось ей, будто приемы эти раз от разу становятся скучнее. Слушая придворные сплетни, всегда доставлявшие ей наслаждение, она только зевала. Самая восхитительная музыка и самые волшебные фокусы нагоняли на нее сон. Вид танцующих юных пар вызывал у нее уныние, а уныния она не любила.

И вот одним летним вечером она созвала к себе ближайших друзей и сказала им так:

читать дальше, много букав..

- Все чаще и чаще я замечаю, что на приемах моих веселится кто угодно, но только не я. Секрет моей долгой жизни в том, что мне никогда не было скучно. Сколько я ни жила, все казалось мне интересным и всегда желала я увидеть побольше. Скуки я не выношу и уж конечно не стану бывать на балах, кои грозят мне ею, особенно если сама эти балы задаю. А потому на новый мой бал я приглашу гостя, которого наверное никто и даже сама я не сможет счесть скучным. Друзья мои, на следующем званном вечере моим почетным гостем будет сама Смерть!

Молодой поэт нашел эту мысль превосходной, но прочие ее друзья пришли в ужас и отшатнулись от леди Невилл. Никто из них не испытывал желания умереть, объяснили они. Пусть Смерть приходит за ними, когда приспеет пора, но для чего приглашать подобную гостью прежде назначенного часа, которого и так уже ждать осталось недолго? Однако леди Невилл сказала:

- В том-то и дело. Если Смерть надумала забрать кого-то из нас в ночь моего бала, она все равно придет, пригласим мы ее или нет. Если же ни одному из нас погибель не предназначена, тогда, я думаю, нам будет приятно увидеть Смерть среди гостей, - быть может, она даже покажет нам какой-нибудь простенький фокус, коли настроение у нее будет хорошее. Да подумайте хоть о том, что мы сможем рассказывать, как были на одном приеме со Смертью! Весь Лондон станет завидовать нам, и не один только Лондон - вся Англия!

Мысль леди Невилл начинала нравиться ее друзьям, лишь один молодой лорд, только-только прибывший в Лондон, с робостью вымолвил:

- У Смерти столько дел. Что если она окажется занятой и не сможет принять вашего приглашения?

- Никто еще и никогда не отвергал моих приглашений, - ответила леди Невилл, - даже Король.

И молодого лорда на этот прием не пригласили.

Вслед за тем леди Невилл уселась писать пригласительное письмо. Друзья ее немного поспорили о том, как следует титуловать Смерть. Слова "Ваша светлость Смерть" словно бы ставили ее на одну доску с виконтами и баронами. "Ваша милость" казалось более уместным, но леди Невилл заметила, что такое обращение отдает лицемерием. Назвать же Смерть "Вашим Величеством" означало сравнять ее с Королем Англии, на что не осмелилась бы и сама леди Невилл. Наконец, порешили, обращаясь к Смерти, называть ее "Ваше преосвященство", что устроило почти всех.

Следующее соображение высказал капитан Компсон, известный и как отважнейший из кавалерийских офицеров, и как элегантнейший из волокит Англии:

- Все это превосходно, но как же ваше приглашение попадет в руки Смерти? Известно ли кому-нибудь, где она живет?

- Живет она, как всякий, кто что-то собой представляет, разумеется, в Лондоне, - ответила леди Невилл, - хотя, возможно, и уезжает на лето в Дювиль. В сущности говоря, Смерть скорее всего проживает где-то поблизости от меня. Это лучшее место в Лондоне и вряд ли следует ожидать, что особа, столь важная, поселится где-либо еще. Если подумать как следует, довольно странно, что мы еще ни разу не встретились с ней на улице.

Друзья леди Невилл в большинстве согласились с нею, один лишь поэт, имя коему было Дэвид Лоримонд, воскликнул:

- Нет, госпожа моя, вы не правы! Смерть селится среди бедных. Она живет в самом грязном, в самом темном углу этого города, в отвратительной, кишащей крысами лачуге, наполненной смрадом, подобным...

Тут он умолк, отчасти потому, что леди Невилл выказала неудовольствие, отчасти же потому, что в жизни своей не бывал в подобном жилище и даже не задумывался о том, чем в нем могло бы пахнуть.

- Смерть селится среди бедных, - продолжал он, - и навещает их каждодневно, ибо она их единственный друг.

Леди Невилл ответила ему с тою же холодностью, с какой она говорила с молодым лордом.

- Быть может, ей и приходится иметь с ними дело, Дэвид, но я сомневаюсь, чтобы она искала их общества. Я уверена, что ей столь же трудно счесть бедняка человеком, сколько и мне. В конце концов, Смерть - существо благородное.

Никто из присутствующих дам и господ не стал спорить с тем, что Смерть проживает по соседству с людьми по меньшей мере столь же достойными, как и они сами, выяснилось, впрочем, что ни единый из них не знает ни названия улицы, на которой живет Смерть, ни дома ее никогда не видал.

- Если бы мы сейчас воевали, - сказал капитан Компсон, - найти Смерть было бы просто. Я, знаете ли, видел ее и даже с ней говорил, только она мне не ответила.

- Разумеется, - откликнулась леди Невилл, - человеку следует ожидать, пока Смерть первой к нему обратится. Вы проявили невоспитанность, капитан.

Однако она улыбнулась ему, как улыбались все женщины.

Тут ее осенила новая мысль.

- Насколько я знаю, - сказала она, - у моего парикмахера очень болен ребенок. Он говорил мне об этом вчера и выглядел крайне подавленным, утратившим все надежды. Я пошлю за ним и отдам ему приглашение, а он вручит его Смерти, когда та явится за его щенком. Я понимаю, что так поступать не принято, но иного пути не вижу.

- А если он откажется? - спросил один из лордов, совсем недавно вступивший в брак.

- С чего бы это? - спросила леди Невилл.

И снова именно поэт вопреки всеобщему одобрению провозгласил, что это дурной и жестокий поступок. Впрочем, и он примолк, едва лишь леди Невилл невинным голосом спросила его:

- Но почему же, Дэвид?

Итак, послали за парикмахером, и едва он предстал перед ними, нервно улыбающийся и потирающий ладони, ибо ему редко случалось видеть такое множество высокородных лордов сразу, леди Невилл объявила ему о возлагаемом на него поручении. И она оказалась, как обычно, права, ибо парикмахер отказываться не стал. Он просто взял приглашение и попросил дозволения удалиться.

Два дня парикмахера не было видно, а на третий он явился непрошенным к леди Невилл и вручил ей маленький белый конверт. Она, сказав: "Как мило, большое тебе спасибо", - вскрыла письмо. Внутри конвертика обнаружилась простенькая визитная карточка, с обеих сторон чистая, если не считать нижеследующей надписи: "Смерть с радостью прибудет на бал леди Невилл".

- Это тебе Смерть дала? - нетерпеливо спросила леди Невилл. - На что она похожа?

Но парикмахер стоял недвижно, глядел в сторону и молчал, а леди, ответа, в сущности, и не ждавшая, призвала к себе дюжину слуг и приказала им сколь возможно скорее созвать к ней ее друзей. Расхаживая, для препровождения времени взад и вперед по гостиной, она снова спросила:

- Так на что же она похожа?

Парикмахер безмолвствовал.
Собравшиеся, наконец, друзья леди Невилл взволнованно передавали карточку из рук в руки, пока совсем не захватали и не измяли ее. Все, однако ж, сошлись на том, что за вычетом надписи в карточке нет ничего из ряда вон выходящего. Она не обжигала и не холодила пальцев, а исходивший от нее легкий аромат казался даже приятным. Все как один твердили, что запах чрезвычайно знакомый, но никто не брался его назвать. Лишь поэт сказал, что благоухание это напоминает ему сирень, но не совсем.

Между тем, капитан Компсон указал на одну особенность карточки, никем до сей поры не замеченную.

- Вглядитесь в почерк, - сказал он, - случалось ли комулибо видеть столь несравненное изящество? Каждая буква легка, словно птица. Сдается мне, мы попусту тратим время на разговоры о Смерти. Это писала какая-то женщина.

Шум и гам поднялись такие, что пришлось снова пустить карточку по рукам, дабы всякий мог взглянуть на нее и воскликнуть:

- О да, клянусь Богом!

И снова сквозь общий гомон послышался голос поэта, сказавшего:

- Если как следует вдуматься, это вполне естественно. В конце концов, французы так и говорят la mort. Леди Смерть. По мне самое лучшее, если бы Смерть была женщиной.

- Смерть скачет на огромном вороном коне, - твердо сказал капитан Компсон, - и облачена она в доспехи точь в точь такого же цвета. Смерть высока, выше ростом любого из нас. Тот, кого я видел на поле битвы, разил направо-налево, подобно заправскому воину, и уж определенно женщиной не был. Может быть, это написал сам парикмахер или его жена?

Но парикмахер так и не пожелал открыть рта, хоть все столпились вокруг него, умоляя сказать им, кто ему дал записку. Поначалу его пытались прельстить разного рода наградами, потом принялись грозить, что учинят над ним нечто ужасное.

- Это ты сам написал? - спрашивали его. - А кто же? Женщина, живая женщина? Или и вправду Смерть? Смерть что-нибудь сказала тебе? Почему ты решил, что это Смерть? Смерть действительно женщина? Ты что, одурачить нас хочешь?

Ни слова не сказал парикмахер, ни слова, и в конце концов леди Невилл, кликнув слуг, приказала выдрать его и вышвырнуть на улицу. Уходя, он не взглянул на нее и не издал ни единого звука.

Взмахом руки успокоив друзей, леди Невилл сказала:

- Бал состоится ровно через две недели, считая от нынешней ночи. Пусть Смерть явится нам в том обличьи, какое ей нравится - мужском ли, женском или как невиданное бесполое существо, - и спокойно улыбнувшись, добавила: - Смерть вполне может оказаться женщиной. Сейчас я представляю ее себе не так ясно, как прежде, но и страх мой перед нею уменьшился. Я слишком стара, чтобы страшиться кого бы то ни было, способного воспользоваться гусиным пером, чтобы написать мне записку. Разойдитесь же по домам и, приготовляясь к балу, не забудьте обо всем рассказать вашим слугам, дабы они разнесли новость по всему Лондону. Пусть все знают, что этой ночью в мире никто не умрет, ибо Смерть будет танцевать на балу леди Невилл.

Следующие две недели огромный дом леди Невилл сотрясался, стонал и потрескивал, будто старое дерево в бурю, поскольку слуги, готовя дом к балу, изо всех сил скребли, подкрашивали и начищали все, до чего могли дотянуться. Леди Невилл всегда гордилась своим домом, но по мере приближения бала, ее стал охватывать страх, что дом окажется недостаточно роскошным для Смерти, наверняка привыкшей навещать людей, гораздо более богатых и могущественных. Опасаясь, что Смерть посмеется над нею, леди Невилл трудилась день и ночь, руководя приготовлениями, коими были заняты слуги. Надлежало вычистить ковры и шторы, довести серебро и золото до такого блеска, чтобы они сами собою светились в темноте. Величавую лестницу, подобно водопаду спадавшую в бальную залу, оттирали и мыли так часто, что пройти по ней, не поскользнувшись, стало уже невозможно. Для приведения же в надлежащий порядок самой бальной залы потребовались труды тридцати двух слуг и это еще не считая тех, кто полировал стеклянный канделябр, превосходящий ростом всякого человека, и четырнадцать светильников поменьше. Когда же слуги заканчивали, хозяйка приказывала им все проделывать заново - не потому, что отыскивала где-либо пыль или грязь, но по причине уверенности, что Смерть их отыщет.

Для украшения собственной особы леди Невилл отобрала лучшее свое платье и лично присматривала за тем, как его стирают. Она взяла на службу нового парикмахера и велела уложить ее волосы по моде прежних времен, желая показать Смерти, что она из тех женщин, коим преклонные их лета доставляют радость, отчего они не желают подделываться под юных красавиц. Весь предшествовавший балу день леди Невилл провела перед зеркалом - не пытаясь приукрасить себя, нет, она истратила не больше румян, белил и теней для век, чем обычно, но разглядывая свое старое, худощавое от природы лицо и гадая, какое впечатление произведет оно на Смерть. Пришел мажордом, узнать, как ей нравятся отобранные им вина, но леди Невилл отослала его и оставалась у зеркала, пока не подоспела пора одеться и сойти вниз, дабы встретить гостей.

Все постарались приехать пораньше. Выглянув в окно, леди Невилл увидела, что подъездная аллея забита каретами и лошадьми.

- Очень похоже на важные похороны, - сказала она.

Ливрейный лакей выкрикивал в отзывавшуюся эхом бальную залу имена гостей.

- Его Величества Королевской конной гвардии капитан Генри Компсон! Мистер Дэвид Лоримонд! Лорд и леди Торранс! (То была самая молодая из приглашенных супружеских пар, сочетавшаяся браком всего три месяца назад.) Сэр Роберт Гарбизон! Графиня делла Кандини!

Леди Невилл протягивала каждому гостю руку для поцелуя и желала приятно провести время.

Для танцев она наняла наилучших музыкантов, каких смогла отыскать, но хоть те и заиграли, едва она подала им знак, ни единая пара не выступила в середину залы и никто из молодых лордов не приблизился, как того требовали приличия, к хозяйке, дабы просить ее оказать ему честь и открыть с ним танцы. Гости жались друг к другу, перешептываясь, сверкая драгоценностями и не отрывая глаз от дверей бальной залы. Всякий раз как с подъездной аллеи доносился стук каретных колес, гости вздрагивали и сбивались в еще более плотную кучку; всякий раз как лакей объявлял нового гостя, все негромко вздыхали и потом некоторое время покачивались от облегчения с пятки на носок и обратно.

- Если они так боятся, зачем было ехать на бал? - презрительно бормотала себе под нос леди Невилл. - Меня вот встреча со Смертью не страшит. Мне лишь хотелось бы, чтобы Смерть по достоинству оценила роскошь моего дома и букет моих вин. Я умру раньше любого из них, но я не боюсь.

Уверенная, что прежде полуночи Смерть не появится, она бродила в толпе гостей, стараясь успокоить их - не словами, которых, как она знала, никто не услышит, но интонациями, как будто имела дело с табуном напуганных лошадей. Однако мало по помалу их нервозность заразила ее: едва присев, она сразу вставала; она пригубила дюжину бокалов, ни одного не допив; она то и дело поглядывала на свои украшенные драгоценными камнями часы, поначалу желая ускорить приближенье полуночи и тем покончить с ожиданием, а после, скребя по стеклу циферблата указательным пальцем, словно стараясь прогнать ночь и возвратить на небо солнце. Когда наступила полночь, она застыла вместе со всеми, дыша через рот, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь расслышать скрежет каретных колес по гравию.

Едва часы принялись отзванивать полночь, все, включая даже леди Невилл и отважного капитана Компсона, вскрикнули, испуганно и негромко, и снова примолкли, вслушиваясь в гулкие удары. Последними зазвенели часы, стоявшие наверху, в спальне. У леди Невилл заныло в ушах. Краем глаза она приметила свое отражение в одном из зеркал бальной залы - поднятое к потолку лицо, посеревшее, словно ей не хватало воздуха, - и подумала: "Смерть окажется женщиной, уродливой, омерзительной старой каргой, рослой и сильной, как мужчина. И самое ужасное, что у нее будет мое лицо". Часы отзвонили, и леди Невилл закрыла глаза.

Она открыла их, услышав, что в перешептывание окружавших ее людей вкрались новые нотки, страх смешивался теперь с облегчением и даже с некоторым вызовом. Ибо карет на подъездной аллее не прибавилось. Смерть не приехала.

Понемногу шум возрастал, то в одном, то в другом углу бальной залы вспыхивали смешки. Леди Невилл услышала, как стоявший поблизости молодой лорд Торранс говорит, обращаясь к жене:

- Вот видишь, голубка, я же говорил тебе, что бояться нечего. Это была всего только шутка.

"Мне конец, - подумала леди Невилл. Смех звучал все громче, он ударял ей в уши подобно бою часов. - Я пожелала устроить бал столь великолепный, что каждому, кого я не приглашу на него, будет стыдно перед всем городом, и вот что я получила в награду. Это была всего только шутка."

Повернувшись к Лоримонду, она сказала:

- Потанцуйте со мной, Дэвид, - она махнула рукой музыкантам и те немедленно заиграли. Увидев, что Лоримонд колеблется, леди Невилл добавила: - Потанцуйте. Другой возможности вам не представится. Больше у меня приемов не будет.

Лоримонд поклонился и повел ее в середину залы. Гости расступались перед ними, смех на мгновение стих, но леди Невилл знала, что вскоре он вспыхнет снова. "Пусть их смеются, - думала она. - Я не страшилась Смерти, когда все они дрожали от ужаса. Не пугаться же мне теперь их смеха." Но что-то покалывало в веках, и начав танцевать с Лоримондом, она опять закрыла глаза.

И вот тогда, совершенно внезапно, все лошади, какие были перед домом, заржали, тонко и коротко, точь в точь повторив полуночный вскрик гостей. Лошадей было много и приветственное их восклицание оказалось столь громким, что в бальной зале мгновенно установилась тишина. И все услышали тяжкие шаги приближающегося к дверям лакея и содрогнулись, словно от порыва просквозившего дом холодного ветра. И услышали беззаботный голос, произнесший:

- Я опоздала? О, мне так жаль. Лошади очень устали.

И прежде чем успел войти, чтобы объявить о новой гостье, ливрейный лакей, прелестная юная девушка в белом платье вступила в бальную залу и замерла, улыбаясь.

Ей было никак не больше девятнадцати лет. Густые и длинные светлые волосы спадали на оголенные плечи, тепло просвечивающие сквозь этот покров подобно чете известковых островов, вздымающихся над золотисто-темной поверхностью моря. Лицо с широким челом и скулами сужалось к подбородку, а кожа казалась столь чистой, что многие из присутствующих женщин - и леди Невилл в их числе - заворожено притронулись к собственным лицам и сразу отдернули руки, словно ободрав пальцы. Губы девушки были бледны, в отличие от алых, оранжевых и даже багровых губ прочих дам. Брови, более густые и прямые, чем того требовала мода, сходились над спокойными глазами, которые сидели столь глубоко и были столь черны, столь бескомпромиссно черны, что пожилая жена одного пожилого лорда пробормотала:

- Похоже, тут не обошлось без цыганской крови.

- Или чего похуже, - высказалась любовница этого же лорда.

- Молчите! - произнесла - громче, чем намеревалась, леди Невилл, и девушка повернулась к ней. Гостья улыбнулась, и леди Невилл попыталась улыбнуться в ответ, но обнаружила, что губы ее словно застыли.

- Добро пожаловать, - сказала она. - Добро пожаловать, леди Смерть.

Легкий вздох, шелестя, пронесся по толпе лордов и леди, когда девушка взяла руку старухи в свою и в знак приветствия присела перед ней в реверансе - присела и поднялась в одно движение, словно волна.

- Вы леди Невилл, - сказала она. - Спасибо, что пригласили меня.

Она говорила с легким акцентом - таким же неуловимо знакомым, как и ее духи.

- Пожалуйста, простите меня за опоздание, - с важной серьезностью сказала она. - Путь мне выпал далекий, а лошади так устали.

- Если желаете, - сказала леди Невилл, - конюх почистит их и накормит.

- О нет, - поспешно откликнулась девушка. - Пожалуйста, скажите ему, чтобы к лошадям он не приближался. На самом деле, это не лошади и к тому же они очень свирепы.

Она приняла от слуги бокал вина и выпила его медленно, небольшими, сосредоточенными глотками.

- Какое хорошее вино, - сказала она. - И как прекрасен ваш дом.

- Благодарю вас, - откликнулась леди Невилл. Даже не оборачиваясь, она ощущала зависть, исходящую от каждой женщины на балу, так же, как всегда ощущала близость дождя.

- Мне бы хотелось пожить в нем, - низким, приятным голосом сказала Смерть. - Впрочем, это мне еще предстоит.

И ощутив, что леди Невилл застыла, словно обратившись в кусок льда, Смерть положила ладонь на руку старухи и произнесла:

- О, простите меня, простите. Я так жестока, хотя и не по собственной воле. Пожалуйста, простите меня, леди Невилл. Я не привыкла к обществу и потому говорю глупости. Простите меня, пожалуйста.

Рука ее была легкой и теплой, как рука любой девушки, а глаза выражали такую мольбу, что леди Невилл ответила:

- В ваших словах не было ничего неподобающего. Пока вы у меня в гостях, мой дом принадлежит вам.

- Спасибо, - откликнулась Смерть и просияла такой улыбкой, что музыканты заиграли сами, не дожидаясь знака леди Невилл. Последняя и остановила бы их, если бы Смерть не сказала: - О, какая прелестная музыка! Пусть играют. Пожалуйста.

Так что музыканты играли себе гавот, а Смерть, нимало не смущенная обращенными на нее полными жадного ужаса взглядами, негромко, без слов подпевая музыке, слегка приподняла руками подол платья и сделала несколько шажков, притоптывая в такт гавоту маленькими ножками.

- Как давно я не танцевала, - сказала она. - Наверняка все уже перезабыла.

Она робела и не поднимала глаз, опасаясь смутить взглядом молодых лордов, из которых ни один не приблизился к ней, чтобы пригласить на танец. Леди Невилл ощутила прилив стыда и сочувствия - эмоций, с которыми она, как ей казалось, рассталась множество лет назад.

"Неужели ее так унизят у меня на балу? - сердито подумала леди Невилл. - А все оттого, что она - Смерть. Будь она самой уродливой, самой отвратительной ведьмой на свете, они бы уже громко оспаривали друг перед другом право танцевать с нею, ибо они - джентльмены и знают, чего от них ждут. Но со Смертью даже джентльмен танцевать не станет."

Искоса она взглянула на Дэвида Лоримонда. Лицо поэта покрыл румянец, он неотрывно смотрел на Смерть, так сильно стиснув ладони, что пальцы его казались напряженно-хрупкими, словно стеклянными, однако когда леди Невилл коснулась его руки, он не обернулся, а когда она прошипела: "Дэвид!" - притворился, будто не слышит ее.

Тут из толпы выступил и грациозно склонился перед Смертью седоголовый и чрезвычайно ладный в своем мундире капитан Компсон.

- Не окажете ли мне честь? - сказал он.

- Капитан Компсон, - улыбнувшись, ответила Смерть. - Я надеялась, что вы меня пригласите.

Эти слова заставили нахмуриться женщин постарше, посчитавших их неприличными, впрочем, Смерть не обратила на них ровно никакого внимания. Капитан Компсон вывел ее на середину залы и повел в танце. Поначалу Смерть выглядела на удивленье неловкой - ей слишком хотелось угодить партнеру, к тому же она, похоже, была совсем лишена чувства ритма. Движения же капитана Компсона отличала смесь достоинства с юмором, которой леди Невилл не встречала больше ни у одного мужчины, однако, когда капитан взглянул на нее поверх плеча Смерти, она увидела нечто такое, чего, похоже, никто кроме нее не заметил: лицо и глаза его застыли от страха, и хотя он с изящной галантностью предлагал своей партнерше руку, всякий раз, как Смерть касалась ее, капитана передергивало. Тем не менее, так хорошо он на памяти леди Невилл еще не танцевал.

"Вот что значит иметь репутацию и сознавать необходимость ее поддерживать, - подумала она. - Капитану Компсону тоже приходится делать то, чего от него ожидают. Надеюсь, скоро ее пригласит кто-нибудь еще."

Но этого так никто и не сделал. Мало помалу другие пары, одолевая испуг, торопливо выскальзывали в середину залы, пока Смерть смотрела в другую сторону, однако никто не спешил избавить капитана Компсона от его прекрасной партнерши. Каждый новый танец они так и танцевали вдвоем. Спустя недолгое время в обращаемых к Смерти взглядах кое-кого из мужчин можно было прочесть уже не страх, а одобрение, но стоило ей, встретившись с кем-то из них глазами, улыбнуться в ответ, как каждый вцеплялся в свою партнершу, словно боясь, что его вот-вот унесет порыв холодного ветра.

Одним из немногих, кто глядел на нее с откровенным удовольствием, был молодой лорд Торранс, танцевавший обычно лишь со своей женой. Другим был поэт Лоримонд. Танцуя с леди Невилл, он заметил:

- Если она - Смерть, то кто же тогда эти испуганные дураки? Если она уродлива, то каковы же они? Мне ненавистен их страх. Он непристоен.

В этот миг их миновала Смерть с капитаном Компсоном, и они услышали слова капитана:

- Но если я видел на поле боя именно вас, как вышло, что вы так изменились? Как удалось вам стать столь прелестной?

Смерть рассмеялась, светло и мягко:

- Я решила, что среди такого множества красивых людей лучше и мне быть красивой. Я боялась напугать вас всех и испортить вечер.

- Все думали, что она будет уродиной, - сказал Лоримонд леди Невилл. - Я - только я знал, что она будет прекрасна.

- Так почему же вы не захотели с ней танцевать? - спросила его леди Невилл. - Вы тоже боитесь?

- О нет, нет, - поспешно и страстно ответил поэт. - В самом скором времени я приглашу ее. Я лишь хочу полюбоваться ею еще немного.

А музыканты все играли и играли. Танцы подтачивали ночь так же медленно, как стекающая вода подтачивает поверхность скалы. Ни одна ночь еще не тянулась на памяти леди Невилл так долго, и тем не менее она не чувствовала ни усталости, ни скуки. Она уже перетанцевала с каждым из мужчин, кроме лорда Торранса, танцевавшего лишь со своей женой, оставляя впечатление, будто они только что познакомились, - и разумеется, кроме капитана Компсона. Один раз леди Невилл видела, как капитан поднял руку и легонько тронул золотистые волосы Смерти. Он все еще оставался эффектным мужчиной, самым подходящим для такой красавицы партнером, и все же леди Невилл, взглядывая в его лицо каждый раз, как проплывала мимо в танце, понимала, что он много старше, чем все о нем думали.

Смерть же казалась куда более юной, чем кто-либо из гостей. Она уже танцевала лучше всех, хоть леди Невилл и не могла припомнить, в какое мгновение ее скованность сменилась текучей сладостностью движений. Она улыбалась и окликала всякого, кто попадался ей на глаза, - она каждого знала по имени; она напевала, не переставая, выдумывая слова под стать танцевальным мелодиям, бессмысленные слова, незначащие звуки, и все же каждый, кто слышал ее мягкий голос, начинал напряженно вслушиваться, не зная сам почему. И когда во время вальса, она подхватила шлейф своего платья, чтобы танцевать с большей свободой, леди Невилл подумала, что она похожа лодку, идущую под парусом по тихому вечернему морю.

До леди Невилл донеслись обрывки спора между рассерженной леди Торранс и графиней делла Кандини:

- Мне все равно, Смерть она или не Смерть, я говорю только, что она ничуть не старше меня, иначе и быть не может!

- Глупости, - отвечала графиня, никогда не позволявшая себе проявить великодушие по отношению к какой бы то ни было женщине. - Ей лет двадцать восемь, если не тридцать. А это ее подвенечное платье - оно и вовсе ни на что не похоже!

- Кошмар, - сказала женщина, приглашенная на бал в качестве официальной любовницы капитана Компсона. - Безвкусица. Хотя конечно, от Смерти хорошего вкуса ждать не приходится.

У леди Торранс сделалось такое лицо, словно она вот-вот расплачется.

"Ревнуют, - сказала самой себе леди Невилл. - Как странно. А я вот к ней совсем не ревную, ни капельки. И ничуть ее не боюсь."

Она очень гордилась собой.

И тут музыканты умолкли - так же непрошено, как заиграли - и начали складывать инструменты. В наступившей внезапно пронзительной тишине Смерть оторвалась от капитана Компсона и, подбежав к одному из высоких окон, двумя руками раздернула шторы.

- Смотрите! - сказала она, не повернувшись к гостям. - Идите сюда, посмотрите. Ночь кончается.

Летнее небо еще оставалось темным и горизонт на востоке казался совсем ненамного светлее него, но звезды погасли, и стали уже различимы растущие близ дома деревья. Смерть прижала к стеклу лицо и тихо, так что прочие гости с трудом ее расслышали, произнесла:

- Пора.

- Нет, - сказала леди Невилл и не сразу поняла, что говорит не кто-то иной, а она. - Останьтесь еще ненадолго. Мы устроили этот бал в вашу честь. Прошу вас, останьтесь.

Смерть протянула к ней руки, и леди Невилл, приблизившись, взяла их в свои.

- Я чудесно провела время, - сказала Смерть. - Вам, наверное, трудно представить, что чувствуешь, когда тебя приглашают на такой бал, - вы ведь всю жизнь ходите на них или сами их задаете. Для вас они все одинаковы, не то что для меня. Вы понимаете?

Леди Невилл молча кивнула.

- Я запомню эту ночь навсегда, - сказала Смерть.

- Останьтесь, - сказал капитан Компсон. - Побудьте с нами еще немного,

Он положил руку ей на плечо, и она улыбнулась и прижалась к его ладони щекой.

- Милый капитан Компсон, - сказала она. - Мой первый настоящий кавалер. Вы от меня еще не устали?

- Ничуть, - ответил он. - Прошу вас, останьтесь.

- Останьтесь, - сказал Лоримонд, который, казалось, тоже хотел коснуться ее. - Останьтесь. Мне хочется побеседовать с вами. Хочется как следует вас разглядеть. Если вы останетесь, я приглашу вас на танец.

- Сколько у меня поклонников, - дивясь, промолвила Смерть. Она протянула к Лоримонду руку, но поэт отпрянул, и сразу покраснел от стыда. - Воин и поэт. Как хорошо быть женщиной. Но почему же вы оба раньше не поговорили со мной? Теперь уже слишком поздно. Мне пора уходить.

- Пожалуйста, останьтесь, - прошептала леди Торранс. Для пущей храбрости она цеплялась за руку мужа. - Вы кажетесь нам такой прекрасной, нам обоим.

- Милосердная леди Торранс, - ласково произнесла девушка. Она вновь повернулась к окну, чуть коснулась его и окно распахнулось. Прохладный рассветный ветер ворвался в бальную залу, свежий после дождя, но уже слегка отдающий запахом лондонских улиц, над которыми он пролетел. Гости услышали пение птиц и странное саднящее слух ржание лошадей, на которых приехала Смерть.

- Вы хотите, чтобы я осталась? - спросила она. Она обратила вопрос не к леди Невилл, не к капитану Компсону, не к кому-то из своих обожателей, но к графине делла Кандини, стоявшей несколько в отдалении, прижимая к груди букет и что-то раздраженно напевая себе под нос. Вот уж кому ничуть не хотелось, чтобы Смерть осталась с ними, однако из опасения внушить прочим женщинам мысль, что она завидует ей, завидует ее красоте, графиня ответила:

- Да. Конечно хочу.

- Ах, - сказала Смерть. Теперь она говорила тихо, почти шептала. - А вы, - спросила она еще одну женщину. - Вы тоже хотите этого? Вы хотите, чтобы я стала одной из ваших подруг?

- Да, - ответила женщина, - и потому, что вы прекрасны, и потому, что вы истинная леди.

- И вы? - спросила Смерть одного из мужчин.

- И вы? - спросила она еще одну женщину.

- И вы тоже? - другого мужчину. - Вы хотите, чтобы я осталась?

И все они отвечали:

- Да, леди Смерть, хотим.

- Выходит, я вам нужна? - воскликнула она наконец, обращаясь ко всем сразу. - Вам хочется, чтобы я жила между вами, стала одной из вас и не была больше Смертью? Хотите, чтобы я ходила к вам в гости и на все ваши приемы? Хотите, чтобы я скакала не на тех конях, что у меня сейчас, а на таких же, как ваши, чтобы я носила такие же платья, как вы, и говорила о том, о чем вы говорите? И один из вас возьмет меня замуж, а остальные будут танцевать на моей свадьбе и дарить моим детям подарки? Этого ли вы желаете?

- Да, - ответила леди Невилл. - Останьтесь здесь, останьтесь со мной, останьтесь с нами.

Голос Смерти, не став громче, стал сильнее и старше - слишком старый голос для такой юной девушки, подумала леди Невилл.

- Нужно, чтобы вы были уверены в этом, - сказала Смерть, - уверены в вашем желании, уверены крепко. Каждый ли из вас хочет, чтобы я осталась? Потому что если один из вас скажет мне: нет, уходи, - мне придется сразу покинуть вас, и больше я уже не вернусь. Вы должны быть уверены. Всем ли вам я нужна?

И все в один голос воскликнули:

- Да! Да, вы должны остаться с нами. Вы так прекрасны, что мы не в силах вас отпустить.

- Мы устали, - сказал капитан Компсон.

- Мы слепы и глухи, - сказал Лоримонд и добавил, - особенно к поэзии.

- Мы напуганы, - тихо сказал лорд Торранс, а леди Торранс, взяв его руку, добавила:

- Мы оба.

- Мы тусклые, недалекие люди, - сказала леди Невилл, - и старимся безо всякой пользы. Останьтесь с нами, леди Смерть.

И тогда Смерть улыбнулась, ласково и лучезарно, и шагнула к ним и всем показалось, будто она спустилась к ним с великой высоты.

- Очень хорошо, - сказала она, - я останусь с вами. Я больше не буду Смертью. Я буду женщиной.

Глубокий вздох пронесся по комнате, хотя рта никто не открыл. Никто не шелохнулся, ибо златовласая девушка еще оставалась Смертью, и кони ее стонали снаружи. Никто не решался смотреть на нее подолгу, хотя она и была красивейшей из юных женщин, когда-либо переступавших порог этого дома.

- Существует цена, которую следует заплатить, - сказала девушка. - Как всегда. Одному из вас придется стать Смертью вместо меня, ибо в мире неизменно должна присутствовать Смерть. Кто из вас решится на это? Кто вызовется стать Смертью по собственной воле? Ибо только так я смогу снова стать человеком.

Никто не промолвил ни слова, никто. Все стали медленно отступать от нее, подобно волнам, уходящим с берега в море, когда пытаешься их поймать. Графиня делла Кандини с друзьями, пожалуй, и выскользнули бы за дверь, но Смерть улыбнулась им, и они застыли на месте. Капитан Компсон открыл рот, словно желая предложить себя, но ничего не сказал. Леди Невилл не двигалась.

- Никто, - сказала Смерть. Она коснулась пальцем цветка и тот, казалось, выгнулся и потянулся, словно довольная кошка.

- Ни один человек, - сказала она. - Значит, выбрать придется мне и это будет лишь честно, потому что именно так и я стала Смертью. Я не стремилась к этому, вот почему мне доставило столько счастья ваше желание, чтобы я стала одной из вас. Я так долго искала людей, которым буду нужна. Теперь осталось лишь выбрать кого-то, кто заменит меня, и на этом все кончится. Я буду выбирать очень тщательно.

"О, как глупы мы были, - сказала самой себе леди Невилл. - Как мы были глупы."

Но вслух она ничего не сказала, только стиснула руки и, неотрывно глядя на юную девушку, неясно думала о том, как было бы приятно, если бы у нее была дочь, похожая на леди Смерть.

- Графиня делла Кандини, - задумчиво произнесла Смерть, и графиня тихонько взвизгнула от страха, потому что на вопль ей не хватило дыхания.

Однако Смерть рассмеялась и произнесла:

- Нет, это было бы глупо.

Больше она ничего не сказала, но долгое время спустя графиня краснела от унижения, вспоминая, как ее не выбрали Смертью.

- И не капитан Компсон, - пробормотала Смерть. - И потому, что он слишком добр, чтобы стать Смертью, и потому, что для него эта роль была бы мучительной. Ему так не терпится умереть.

Лицо капитана не изменилось, но руки его задрожали.

- Не Лоримонд, - продолжала девушка, - потому что он слишком мало знает о жизни, к тому же он мне нравится.

Поэт покраснел, побелел и снова залился краской. Он дернулся, как бы намереваясь неловко стать на одно колено, но вместо того распрямился и постарался по возможности принять такую же позу, в какой замер капитан Компсон.

- Не Торрансы, - сказала Смерть, - ни в коем случае не лорд и не леди Торранс, ибо каждый из них слишком привязан к другому, чтобы почувствовать хоть какую-то гордость, если выбор падет на них.

Впрочем, она поколебалась немного, темным, пытливым взором вглядываясь в леди Торранс.

- Я стала Смертью в вашем возрасте, - в конце концов сказала она. - Интересно, что бы я испытала, вновь вернувшись в него? Я была Смертью так долго.

Леди Торранс содрогнулась, но промолчала.

И наконец, Смерть негромко промолвила:

- Леди Невилл.

- Я здесь, - ответила леди Невилл.

- Похоже, остаетесь лишь вы, - сказала Смерть. - Я выбираю вас, леди Невилл.

И вновь леди Невилл услышала, как каждый из гостей негромко вздохнул, и хоть она стояла спиною ко всем, она понимала, что вздыхают они от облегчения, от радости, что выбор пал не на них и не на тех, кто им дорог. Леди Торранс протестующе вскрикнула, но леди Невилл знала, что точно такой же вскрик сопровождал бы любой сделанный Смертью выбор. А затем леди Невилл услышала собственный голос:

- Это большая честь для меня. Но неужели здесь нет никого достойнее?

- Никого, - ответила Смерть. - Здесь нет никого, кто столь же сильно устал бы от существования в облике человека, никого, кто яснее вас сознает, насколько бессмысленно оставаться живым. И никого, кому достало бы сил относиться к жизни, - и она улыбнулась, приязненно и жестоко, - к жизни ребенка вашего парикмахера, к примеру, как к бессмыслице, каковой она и является. У Смерти тоже есть сердце, но оно неизменно пустует, а я думаю, леди Невилл, что ваше сердце подобно иссохшему руслу реки, подобно старой морской раковине. Роль Смерти вам будет приятна, куда приятней, чем мне, потому что когда я ею стала, я была еще совсем молода.

И она пошла к леди Невилл, легко покачиваясь, широко распахнув глубоко сидящие глаза, до краев налитые красным светом уже встающего солнца. Гости отодвигались от нее, хоть она на них не смотрела, но леди Невилл, с силой стиснув ладони, стояла, глядя, как мелкими, танцевальными шажками к ней приближается Смерть.

- Мы должны поцеловать друг дружку, - сказала девушка, - именно так я стала Смертью.

Она с наслаждением тряхнула головой, мягкие волосы стегнули ее по плечам.

- Скорее, скорее, - сказала она. - О, как мне не терпится снова стать человеком.

- Вам это может и не понравиться, - произнесла леди Невилл. Она чувствовала себя совершенно спокойной, хоть и слышала, как ее старое сердце ухает в груди, отдаваясь в кончиках пальцев.

- Спустя какое-то время, - прибавила она.

- Возможно, - Смерть улыбалась, уже подойдя к ней вплотную. - Я буду не так красива, как ныне, и может быть, люди станут любить меня меньше, чем сейчас. И все-таки я смогу хоть недолго побыть человеком и наконец умереть. Я свое наказание отбыла.

- Наказание за что? - спросила старуха прекрасную девушку. - Что вы сделали? Почему стали Смертью?

- Я забыла, - ответила леди Смерть. - Да и вы со временем забудете тоже.

Она была ниже ростом, чем леди Невилл, и гораздо моложе. В этом белом платье она могла бы быть дочерью, которой леди Невилл никогда не имела, дочерью, которая никогда бы ее не покинула, на груди которой леди Невилл, удрученная старостью и печалью, могла бы спрятать лицо. Теперь же она потянулась, чтобы поцеловать леди Невилл в щеку, и поцеловав, прошептала ей на ухо:

- Вы так и останетесь красавицей, когда меня поразит безобразие. Будьте тогда поласковее со мной.

За спиной леди Невилл вздыхали и переговаривались изящные джентльмены и леди, схожие в их вечерних платьях, в элегантных нарядах с трепещущими мотыльками.

- Обещаю, - сказала она, и собрала в складки сухие губы, чтобы поцеловать мягкую, сладко пахнущую щеку юной леди по имени Смерть.

@темы: Притча, Авторские сказки

---

Наткнулась на сказку, по мотивам которой был снят один любимых детских фильмов...

[J.Ch.Fenix]

Генерал Фанта-Гиро

Рассказывают и пересказывают удивительную историю, что случилась в давние времена.
Жил король, у которого не было ни одного сына, зато было три дочери. Старшую звали Бьянка, среднюю - Ассунтина, а о младшей стоит поговорить отдельно. Только она родилась на свет и открыла черные-пречерные глаза, все так и ахнули - такая она была красавица. И решили ее назвать самым красивым именем, которого никто никогда на свете не слыхивал, - Фанта-Гиро.

Кроме трех дочерей, у короля было три трона. Один голубой, другой черный, а третий пурпурный. На голубом троне король восседал, когда был весел, на черном - когда был чем-нибудь недоволен, а на пурпурном никогда не сидел.

Вот однажды утром дочки прибежали поздороваться с отцом и увидели, что он сидит на черном троне и смотрит в окно.

- Чем вы недовольны, отец? - спросили дочки и тоже посмотрели в окно.

Ничего нового они не увидели. Перед дворцом расстилался луг, немного подальше блестела река, потом поднималась роща, за рощей стояла гора. А за горой начиналось соседнее королевство, только его не было видно.

- Чем же вы недовольны, ваше величество? - опять спросили дочки.

- Как мне быть довольным, если в соседнем королевстве солнце встает на целых полчаса раньше. И все из-за проклятой горы! Я прожил семьдесят лет и никогда этого не замечал. Но сегодня я это заметил и теперь ни за что не сойду с черного трона.

Дочки опечалились. Они знали, что во дворце не будет балов, ни праздников, пока отец не пересядет на голубой трон.

Поэтому старшая, немного подумав, сказала:

- Если перетащить дворец на триста шагов правее, гора не будет загораживать солнце.

Король молча покачал головой.

Тогда средняя дочь сказала:

- Если вы не хотите перетащить дворец направо, можно перетащить его налево.

Тут король чуть не заплакал от огорчения.

- Вот и видно, что вы девчонки! - сказал он. - Ваш брат, мой сын, которого никогда и не было, не стал бы давать такие глупые советы. Он ведь прекрасно знает, то есть знал бы, что королевский дворец не собачья будка, которую можно перетаскивать с места на место. Там, где жил мой пра-прадед, мой прадед, мой дед, мой отец, должен жить и я.

- Есть о чем печалиться, дорогой отец, - весело сказала Фанта-Гиро. - Раз нельзя перенести дворец, прикажите срыть гору.

- Ах, дочь моя, - закричал обрадованный король, - ты почти так же умна, как твой брат… Если бы он был.

Король тут же отдал приказание срыть гору.

Конечно, срыть гору нелегко, но возможно. Потому что, как говорит пословица, нельзя разрушить только тот дом, который нарисован на бумаге. Гора, правда, не дом, однако скоро или не скоро, а дело было сделано, и дочки пришли поздравить отца.

Что же они увидели! Отец сидел не на черном троне, но и не на голубом. Король сидел на пурпурном троне. Такого с королем еще ни разу не бывало.

- Что случилось, синьор отец? - спросили дочери.

- Мне грозит война, - ответил он. - Соседний король недоволен тем, что у него пропало эхо.

- А куда же оно делось, дорогой отец, и при чем тут вы? - воскликнули дочери.

- Да вот, видите ли, гора, которую я повелел срыть, стояла на нашей земле и принадлежала нам. А эхо, которое отдавалось от горы, было собственностью соседнего короля. Когда срыли гору, куда-то пропало и эхо. Соседний король собрал войско и требует, чтобы ему вернули его королевское эхо, иначе он объявит войну. Вот я и сел на пурпурный трон - трон войны.

- И вы будете воевать? - спросили дочери.

- Уж не знаю, как и быть, - ответил, вздыхая, король. - Во-первых, я ни разу не воевал и не знаю, как это делается. Во-вторых, я стар и немощен. А в-третьих, у меня нет генерала. Вот если бы у вас был брат, он и был бы генералом.

- Если вы разрешите, - сказала Бьянка, старшая дочь, - генералом буду я. Неужели я не сумею командовать солдатами!

- Не женское это дело, - проворчал король.

- А вы меня испытайте, - настаивала Бьянка.

- Испытать, пожалуй, можно, - согласился король. - Но помни, если ты в походе начнешь болтать о разных женских пустяках, - значит, ты не генерал, а просто королевская дочка. Изволь тогда немедленно возвращаться домой вместе со всем войском.

Так и порешили. Король велел своему верному оруженосцу Тонино ни на шаг не отходить от королевны и слушать, что она говорит.

Вот Бьянка и Тонино поскакали на войну, а за ними все войско. Миновали луг и подъехали к реке, поросшей тростником.

- Что за чудесный тростник! - воскликнула Бьянка. - На обратном пути с войны обязательно нарежем его побольше и наделаем прялок.

- Мелеете резать тростник хоть сейчас, - сказал Тонино, - потому что вы уже возвращаетесь.

Он подал команду, и все войско сделало налево кругом. Так и не удалось Бьянке стать генералом.

- Теперь испытайте меня, - сказала королю средняя дочь, Ассунтина.

Войско выступило во второй раз. Впереди скакали Ассунтина и верный оруженосец короля.

Проехали тростник. Ассунтина не сказала ни слова. Въехали в рощу. Ассунтина заговорила:

- Что за чудесные каштаны! Каких жердей можно нарубить для веретен!

- Стой! - скомандовал войску Тонино. - Поехали домой.

И все войско - кавалерия, артиллерия, пехота и обоз - двинулось в обратный путь.

Тогда к отцу прибежала младшая дочь - Фанта-Гиро.

- Нет, нет, - сказал король, - ты слишком молода.

- Дорогой отец, неужели вы любите меня меньше, чем сестер?

Король не устоял. Он издал третий указ и назначил генералом Фанта - Гиро.

- Если уж быть генералом, так настоящим, - сказала себе девушка.

Она надела доспехи, подобрала длинные косы под шлем, опоясалась мечом да еще прибавила два пистолета. Генерал получился хоть куда.

Двинулись походом в третий раз. Проехали тростник - Фанта-Гиро ни слова; проехали каштановую рощу - ФантаГиро будто воды в рот набрала. Вот и граница, а по ту сторону границы стоит вражеское войско. Перед войском разъезжает на вороном коне молодой король, красивый и статный.

Тут Фанта-Гиро остановила свои полки и сказала Тонино:

- Прежде чем начать сражение, я поговорю с соседом. А ты скачи туда, где стояла гора, и спрячься в кустах. Если я подъеду к тому месту и заговорю, повторяй за мной каждое мое последнее слово. Да погромче, - слышишь?

Будь Фанта-Гиро, как раньше, младшей королевской дочерью, Тонино, может, попробовал бы с ней спорить. Ведь он не кто-нибудь, а верный оруженосец самого короля. Ему ли, словно зайцу, прятаться в кустах. Но теперь Тонино стоял перед генералом. Поэтому он сделал налево кругом и отправился в кусты.

А Фанта-Гиро подъехала к вражескому королю и сказала.

- Ваше королевское величество, мое войско готово к бою. Кони сыты, пушки заряжены, ружья начищены, сабли наточены. Но давайте поговорим - из-за чего мы будем воевать? Ведь король, мой повелитель, мог делать со своей горой все, что ему угодно.

- С горой да, - возразил молодой король, - но ведь он посягнул на чужую собственность - на мое эхо.

- Ах, ваше величество, я уверен, что вам это показалось, Поедем к тому месту, и вы убедитесь, что эхо никуда не исчезло.

- Поедем, - согласился король.

Они пришпорили коней и скоро очутились там, где еще недавно возвышалась гора. Тут они остановились, и генерал Фанта-Гиро запел нежным голосом:

Жило долго маленькое эхо

На горе высокой и крутой.

Слыша песню, людям на потеху

Отвечало песенкой простой…

- …Простой-ой-ой! - завопил из кустов Тонино, да так, что король вздрогнул.

Но он тут же забыл про эхо, потому что генерал продолжал свою песенку:

Говорят, теперь пропало эхо,

Больше нет ни песенок, ни смеха…

Только правды в том ни капли нет.

Спой лишь звонче - эхо даст ответ.

- Ого-го! - заревел оруженосец. - Да еще как да-аст!

- О, пресвятая мадонна! - воскликнул король, затыкая уши. - И из-за этого я, безумец, хотел воевать!

- Я могу спеть еще, - любезно предложил генерал.

- Только не здесь, - поспешно сказал король. - Мне очень нравится ваше пение, но эха я не желаю больше слышать. Забудем все наши раздоры и станем друзьями. Не согласитесь ли вы погостить в моем замке?

- Охотно, ваше величество, - сказал генерал.

Едва они приехали в королевский замок, король побежал в покои своей матери.

- Матушка, я привез с собой в гости неприятельского генерала. Но он совсем не похож на усатого вояку. Ах, какие глаза, какой ротик, какой нежный голос! Сдается мне, что это не генерал, а переодетая девушка. Вы мудрая женщина, посоветуйте, как мне узнать правду.

- Сведи генерала в оружейную палату, - ответила королева. - Если генерал и впрямь девушка, она и внимания не обратит на оружие.

Молодой король послушался совета матери. Но, едва генерал переступил порог оружейной палаты, он вскрикнул от восхищения. Он хвалил длинноствольные пищали, пробовал, хорошо ли наточены мечи, заострены ли шпаги. Он схватил саблю и принялся размахивать ею перед самым носом короля.

Тогда король снова поспешил к королеве.

- Матушка, - сказал он, - генерал ведет себя, как настоящий мужчина, но я еще больше, чем раньше, уверен, что это девушка. И девушка с каждой минутой нравится мне все больше.

- Что ж, сынок, - ответила королева. - Поведи генерала в сад. Если это девушка, она сорвет розу или фиалку и приколет к груди. Если это мужчина, он сорвет веточку жасмина и заложит ее за ухо.

Молодой король пригласил Фанта-Гиро погулять в саду. Он глаз не спускал с генерала. А тот и не глянул ни на пышные розы, ни на стыдливые фиалки. Зато, проходя мимо цветущего куста жасмина, генерал небрежно сорвал веточку и сунул себе за ухо.

Король в третий раз постучался в покои старой королевы.

- Матушка, по всем вашим приметам генерал - мужчина, а сердце мое говорит, что это девушка. Что же мне делать?

- Вот тебе мой последний совет. Пригласи генерала к обеду. Да смотри повнимательней. Женщина отрезает ломтики, прижимая хлеб к груди, мужчина же режет хлеб на весу.

Начался обед. Генерал взял нож и на весу отхватил большой ломоть хлеба.

А после обеда мать сказала сыну:

- Теперь ты окончательно убедился, что генерал - мужчина.

- Нет, матушка, это девушка. И я сам испытаю ее.

Подойдя к Фанта-Гиро, молодой король сказал:

- Я так подружился с вами, генерал, что хочу познакомить вас с моей невестой. Сейчас мы немного отдохнем, а в вечеру, если вы согласны, велим оседлать коней и поедем в ней в гости.

Ох, что сделалось с генералом! Он побледнел, потом покраснел и ответил дрожащим голосом:

- Охотно, ваше величество. Увидеть вашу невесту будет для меня самым большим удовольствием.

Потом король проводил генерала в отведенные ему покои. Когда же часа через два он пришел снова, генерала и след простыл. Молодой король, не медля ни минуты, вскочил на коня и поскакал в соседнее государство.

А Фанта-Гиро в это время обнимала своего отца, сидевшего снова на голубом троне.

- Ах, дорогой отец, - говорила она, горько плача, - я поехала на войну, а привезла с собой мир.

- Так о чем же ты плачешь, милая дочь? - спросил ее отец.

- Я потеряла там свое сердце! - отвечала она, заплакав еще жалобней.

Вдруг под окнами дворца послышался топот копыт, а через минуту в тронный зал вбежал молодой король. Он подошел прямо к Фанта-Гиро и сказал:

- Генерал, прошу вас стать моей женой.

- А ваша невеста? - спросила девушка.

- Милая Фанта-Гиро, когда я вам рассказывал о невесте, вы были генералом. А неприятельского генерала обмануть, право же, не грешно. Никакой невесты у меня нет, кроме вас, если вы на то согласны.

- Согласна, она согласна, - ответил старый король за свою дочь.

Скоро сыграли свадьбу. Фанта-Гиро, забросив боевые доспехи, надела платье с длинным шлейфом и приколола к груди розу. Молодой король весь сиял, глядя на свою красавицу жену. А старый король и старая королева так отплясывали тарантеллу, что любо-дорого было смотреть.

источник - www.skazki-priskazki.ru
сайт фильма ("Пещера золотой розы", если кто-то ещё не догадался.) - www.fantaghirro.narod.ru

@темы: Европейские сказки, про_Принцесс, Народные сказки

---

Бормор "Добрая-добрая сказка"

[Лианэль]

Жили-были король с королевой, оба молодые и счастливые в браке. У них родилась дочь-принцесса, очаровательный ребенок, и что показательно, её мать не умерла родами. На день рождения принцессы король с королевой пригласили всех фей королевства, и про злую колдунью тоже не забыли, и за столом выделили старушке почетное место. Колдунья вдоволь поела-попила, а когда подошла её очередь благословлять принцессу, то умилилась настолько, что сделала ребеночку "козу", сказала "ути-пути!" и одарила не то ясным умом, не то повышенной сексуальной привлекательностью - в общем, чем-то приятным и полезным в хозяйстве.
Когда принцессе исполнилось 16 лет, она победила на конкурсе лучших вышивальшиц королевства. И хотя дважды уколола себе палец, ей за это почти не снизили очков. И уж конечно, она не умерла.
Еще через год к принцессе посватался принц, с которым она давно была знакома по переписке. Он оказался именно таким, каким она его представляла, даже еще лучше. Родители ничего не имели против, принц и принцесса поженились, сняли маленький замок с видом на рощу и поселились там на первое время.
Посреди медового месяца к ним заявился дракон - настоящий, огнедышащий, но довольно мирный. Никого воровать не стал, ничего не спалил, передал принцу приветы от дальних знакомых и посылку с вареньем от бабушки, чмокнул принцессину ручку и улетел восвояси.
Через некоторое время принц удачно устроился принцем в родном королевстве, забрал с собой молодую жену, попрощался с тестем и тещей и отбыл. Принцесса обещала писать почаще и наведываться по праздникам.
Когда король убедился, что всё устроилось наилучшим образом, он взял из потайного ящика заветный ключик и спустился в самое глубокое подземелье замка. Нашел замшелую дверь, повернул ключик в замочной скважине, и вошел в открывшийся проход. Там на стене, закованный в тяжелые цепи, с кляпом во рту, висел долгие годы беспомощный Сказочник.
-Ну что?- спросил король,- понял теперь, как надо сказки писать?

@темы: Авторские сказки, про_Принцесс, про_Принцев, про_Рыцарей

---

Сказка о вечном Солнце.

[Белый конь]

Сказка о вечном Солнце.

Мир был совсем молод. Старик-Койот, сотворивший все, бродил по земле, любуясь. Человек же осваивался в мире, и жил он хорошо. Но однажды позвал Койота. Среди тьмы юного мира Человек обращался к Старику-Койоту:

- Старик! Земля полна и обильна, широка и жирна наша Мать, благодаря тебе. Рождает она медведей и косуль, сов и воронов, лосося и лисицу - много живых существ, и не знаем мы недостатка в охоте. Сами собой из зерен, подаренных тобою, Койот, поднимаются множество растений и поля уже слышны нам - ветер колышет урожай. Я благодарен тебе, и сердце мое полнится... Но тонкий червь тоски подтачивает меня - нет в мире чего-то, от чего радостью засияют мои глаза, а сердце обретет покой и довольство. Скажи же мне, ответь, чего не хватает в мире?!
Долго думал Старый Койот, оглядел и обошел многие земли, прежде чем ответить:
- Человек, верно говоришь ты, что обильна и заботлива Земля-Мать, и полны леса, реки и поля всякой дичи, всяких живых существ. Высоки твои поля и широки леса на Земле - всякой траве есть место и простор.

Но нет в мире

Но нет в мире Света... Когда я творил Землю, было лишь Ничто, безмерная водная гладь. Из холодной глубины достал я горсточку земли да один корешок то ли дерева, то ли травы. Землю я разбросал вокруг, подняв равнины, холмы и высокие скалистые горы. Из корешка выросло все - и шумящие ветром леса, и одинокий мак в предгорье. Но нет в мире Света, глаза не радуются мои и печалится твое сердце...
Так сотворю же я Солнце! Пусть светит оно Мир, обращаясь вокруг крутобокой Матери-Земли, чтобы живое исполнялось теплом и огнем, чтобы поля сияли золотом. Пусть так будет!

Койот так решил, а решив, отправился искать подходящее Солнце. Он взошел на самую высокую гору, что высилась в далекой стране, Африке, на гору Меру, пронзающую Небо. Две великих горы, две сестры - одна, Меру, поднимается с основания нашего Срединного мира и доходит до звездных чертогов, вторая - Машу, высочайшая гора Подземного мира и нет ее тяжелей и страшней...
На горе Меру Койот завыл, призывая все живое, кто хочет попробовать стать Солнцем на Небе. Так с тех пор и повелось - койоты воют, призывая и провожая Солнце...
Много тварей откликнулось на призыв. По высоким склонам горы шли все животные мира, на время объявившие мир - волк не ел зайца, заяц же не щипал травы - никто ведь не знал, кто станет Солнышком для всех, а очень не хотелось из-за пустого желудка навечно остаться в холоде и тьме...

Каждому Койот предложил побыть день на Небе Солнцем.
Первым вызвался попробовать медведь - большой и сильный он считал, что будет самым подходящим Солнцем. Да оказался слишком велик и старателен, чуть не сжег землю...
Долго пробовали разные звери, птицы и рыбы ходить по высокому Небу Солнцем. Но все никто не подходил - кто-то слишком клыкастый (а кому нужно хищное, прожорливое Солнышко?), кто-то как птичка-колибри красочный, но слишком маленький и быстрый; кто-то длинный и совсем не круглый. Так перепробывались все звери и никто не подошел! А прошел почти год!
Койот подумал-подумал, да завыл вновь: "Быть может, кто-то не слышал меня..."

И действительно! Пришел небольшой ежик, родившийся после первого зова Старика.
Ежик бойко свернулся клубком, растопырил иголки-лучи во все-все стороны и не спеша, с удовольствием покатился по небу!
- Вот наше Солнце! Вот оно! - кричали звери и Человек, радуясь лукавому, колючему Солнцу.


Так Солнце появилось на небе, каждый день совершая свое путешествие, чтобы везде бывало тепло и сиял свет - в положенное время.
И все было хорошо, пока одной ночью не услышал дремлющий Старик-Койот плач своего сына - Человека:
- Старик, отец всем нам! Как тяжко носить в себе тоску и встречать ее с глазу на глаз темными ночами! Никто не оградит от нее, никто не отпугнет тени - сама земля страдает также! Страшные древние твари поднимаются ночами, покидают мир веселые краски. Почто дал ты нам Свет днем и не дал ночью?!

Второй раз взошел на высокую гору Меру Дух Койот. Вновь завыл, созывая всякую тварь на совет:
- Мне нужно светило для ночи. Сияющее в положенное время, сменяющее Солнце на высоком Небе. Но светить надо не ярче Солнца, чтобы дневные существа могли покойно спать.
Койот попробовал сделать Луной опоссума, белку, мышь, осьминога и сову.
С белкой все было неплохо, пока с неба не увидела свежие орехи
Осьминог напугал всех своими восьмою светящимися серебром лапами с присосками, протянутыми во все стороны неба.
А вот заяц очень хорошо справился с работой - белой шкуркой освещая ночь.

Человек радовался - ушла его тоска!

Мир воцарился надолго. Даже ночные твари были довольны и благодарны - особым светом напитались они, лунный свет родил ночные тени, заместо тьмы. А духи сплели тонкий, призрачный мир сумерек. Мир стал шире и красочней.
Довольный работой, Старый Койот, задремал:
- Теперь уж я высплюсь! Как все хорошо устроено! Всему свое время и во всем своя красота. Днем есть Солнце, а ночью - Луна. Для тех, кто хочет старой, холодной тьмы я оставил щели в скалах, глубины океанов и подземелья. И не забыл повелеть Луне перерождаться каждый месяц - молодая она так хороша! как же она хороша...
"...хороша..." - думал Старик, засыпая.

И в третий раз покой Койота прервали - то Человек, наш с вами отец, не мог найти покоя в своей душе - червь тоски почему-то терзал его:
- О, Отец-Койот! Дал ты мне многое! Дал и Свет, Солнце и Луну - мир исполнился красок и радости. Травы родили цветы, подражая Солнцу! Звери и птицы нарядились также. Тепло стало днем и ночью. Но все нет мне довольства, Отец! Всякий свет, что сотворил ты, имеет свое место и время - Солнце не смеет не сиять ночью, не греет ни тело, ни душу; Луне не позволено быть на небе днем; в расщелинах скал и глубоко под водой сохранилась старая тьма. Не хватает мне света и тепла, Отец, бывает тоскливо зимой, когда Солнце ослабевает, уступая место стуже и долгим ночам; осенью приходят дожди, закрывая небо раньше вечера; гуляя или работая во время ночи часто недостает мне Солнышка... а иногда и в полдень мне мало света - тени пробегают по моему человеческому сердцу... Помоги мне, Отец! Успокой подаренную тобой мою душу - дай мне такое Солнце, чтобы светило оно всегда и тепла его было вдоволь.
Долго думал Койот, не зная, где же найти такое Солнце и как не убьет оно ночных зверей, как не нарушит порядок года... Долго думал, пока не прищурился да не улыбнулся немного:
- Ложись-ка спать. Утро вечера мудренее!

Человек спал и проснулся - яркий свет будил его, ибо наступило прекрасное утро!
Перед ним сияло живое Солнце, смотревшее с усмешкой в его глаза. Только Человеку сияло оно, любовью и лукавой хитринкой Койота.

Так решил Старый хитрый Койот - пусть люди друг другу будут Солнцем и Луной, теплом и огнем. А если забудут, то ничего страшного - скоро старая тьма напомнит о себе, червячком подтачивая их сердца. И с тоской в сердце человек пойдет искать света - со светом по свету! Разожгя в груди своей фонарик, будет он искать свой Свет, который не погаснет никогда.

Старый Койот отправился спать в пещеру на горе Меру, уверенный, что теперь-то люди не будут тосковать, а мир станет светлей. С этими мыслями Старик уснул мирным сном.

Не надо будить Старика Койота, не войте, не зовите его понапрасну - взгляните на его подарки! Все ради нас, чтобы мы, дети его, не знали Тьмы и Стужи. Солнце-ежик и Луна-заяц восходят своим чередом. И даже среди зимы или осени, даже в самые темные дни, когда и полдень июльского солнца не может прогнать тени из нас, где-то светит Солнце, твое Солнце. Это важно не забывать. Никогда. Старый Койот просил меня, чтобы я напомнил вам об этом. Вы ведь не забудете, милые мои?.. Даже зимой не забудете, где ваше вечное Солнце?

@темы: Авторские сказки

---

Хрупкая сказка

[Вольк]

Один слепой мастер делал из хрусталя настолько тонкие и хрупкие вещи, что они разбивались от одного взгляда. Увидеть их можно было лишь также, как он - наощупь, и то лишь самыми кончиками пальцев.
Однажды к мастеру прилетели феи. Они принесли к нему крохотную феечку с перебитым крылышком. Мастер ощупал пострадавшее крыло, здоровые крылья, столь похожие на стрекозиные, и покачал головой.
- Слишком грубая работа для меня. Если я сделаю протез, он ведь тут же рассыпется.
- Пожалуйста, пожалуйста, - плакали феечки, их слёзы капали на стол, и на нём прорастал мягкий зелёный мох. - Больше никто не в силах нам помочь. Она ведь ещё совсем крошка.
Мастер вздохнул, встал и направился к двери. Феечки испуганно взвились вокруг него - неужто он просто уйдёт?
Но он положил пальцы правой руки на косяк, а другой рукой резко хлопнул дверью.
- Ну вот, - сказал он через несколько минут сквозь слёзы, потирая сломанные пальцы. - Пожалуй, теперь я смогу вам помочь.

@темы: Авторские сказки