Доброе время суток. Размещаю здесь самую длинную из моих сказок %)
НесмеянаЦаревну челядь уже за глаза прозвала Несмеяной, хотя рёва-корова подошло бы гораздо лучше. Но не назовёшь же так царскую дочь, пусть даже царский терем уже отсырел от её слёз. К девице всё водили различных врачевателей - своих лекарей, иноземных докторов, даже бабок-ведуний звали. Но все они сходились в одном - телом царевна здорова. А вот душевно...
- Если она это мокрое дело не прекратит, так и весь дух из ней выйдет, - прошамкала одна ведунья.
И царь издал указ: кто сможет унять слёзы царевны, тому полцарства и саму царевну впридачу.
***
Иван, может, и не отличался большим умом, но дело своё знал. Ковал изо дня в день косы, грабли, подковы. На совесть ковал. Но когда услыхал он о царском указе, то понял - это его шанс.
- Ишь ты, зарвался-то как! - Говорили ему деревенские. - Никто, значит, не может развеселить царевну, а наш дурак сможет!
Иван ничего не отвечал - знай себе ковал какие-то прутья, опускал их раскалёнными в ледяную родниковую воду. От воды сразу же шёл пар.
***
Ивана ввели в светёлку царевны. Сам Иванушка был в ожогах, одежда - в подпалинах. Впереди себя он катил раскалённую докрасна клетку, в которой метался дух огненный, Жар-Птицей именуемый.
Царевна сидела на скамье, лила слёзы. От былой красоты мало что осталось - высохла девица, словно таяла с каждой слезинкой. В светлице стояла неприятная сырость, пахло плесенью.
Иван, чертыхаясь, открыл кузнечными щипцами дверку клетки. Огненный дух тут же метнулся наружу, обдавая всех жаром. Комнату заволокло паром.
***
Жар-Птице было больно, как никогда прежде - ведь и не бывала она раньше в столь влажном месте. Пар ранил огненные перья, вонзался в огненную плоть, не оставлял живого места.
Но огненному духу хотелось жить, любой ценой. Пусть даже без своих прекрасных перьев. А эта полупустая оболочка прекрасно подходила для того, чтобы пережить этот мокрый ад.
***
- Ну, слово своё держу! - Радостно сказал царь, пожимая Ивану руку. - Полцарства подождут, а пока, доча, знакомься со своим женихом!
Царевна обернулась к Ивану, уставилась на него немигающим, хищным взором. В глазах у неё плясали язычки пламени.