Вилэйни.

[skazochnay]

Вилэйни была колдуньей. Но, несмотря на солидный для ведьмы возраст и бесспорное наличие изрядного количества извилин, колдунья из девушки выходила неважная. Трудно было объяснить почему, но у Вилэйни ничего толком не получалось: ни летать на метле, ни варить зелья, ни предсказывать с помощью рун, ни читать прошлое и будущее по теням от пламени, ни ворожить, что уж, мягко говоря, являлось вопиющим фактом и свидетельством абсолютной непригодности к колдовскому ремеслу.
Да, ведьмой мало родиться, ведьмой надо стать. Именно поэтому колдуньи посвящали учёбе и выработке необходимых практических навыков долгие годы.

Вилэйни не была глупа и бесталанна. Нет. Совсем нет. Она отлично знала историю магии. Умела предсказывать погоду. И у неё хорошо получалось придумывать новые заклинания.
Но вот летала Вилэйни и впрямь плохо. Вне зависимости от того, на какой высоте проходил полёт, через несколько минут покачиваний на метле из стороны в сторону в попытках удержать равновесие, её начинало мутить, голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота. Вилэйни приходилось выбирать: либо грохнуться на землю прямо во время полёта, либо спуститься и оставшуюся часть пути проделать уже на своих двоих. Это обстоятельство угнетало Вилэйни. А если прибавить к этому ещё и тот факт, что Гульда, младшая сестра Вилэйни, летала на метле просто фантастически: прекрасно лавируя среди потоков воздуха и выделывая на метле захватывающие трюки, то нетрудно представить, в какое отчаяние вгоняло Вилэйни собственное неумение. Однако ни мать, ни бабушка, ни сестра, ни тётушки не заостряли на этом внимание, хотя все они держались на мётлах достойно, в отличие от Вилэйни.
С зельями всё обстояло не настолько плачевно. Просто во время варки зелий Вилэйни никогда не сверялась с рецептурой и все компоненты сыпала на глаз, отчего результаты чаще всего получались отличными от тех, которые предполагались изначально. При этом, и мать Вилэйни – Дэя , и Гульда варили зелья превосходно, выверяя и взвешивая все составляющие. Вилэйни же достался от бабушки интерес к экспериментам в этой области колдовства. Поэтому она нещадно экспериментировала.
Предсказания не давались Вилэйни никаким образом. Дэя изо дня в день объясняла дочери тонкое искусство чтения рун и теней пламени, но всё без толку. Вилэйни удавалось сделать точные предсказания, лишь в том случае, когда она просто чувствовала грядущее. Предчувствие грядущего – явление далеко не столь распространённое среди ведьм, как многим думается, и потому клан Вилэйни очень гордился этой её способностью, может поэтому, на её неудачи во многом другом смотрели сквозь пальцы.
Кроме того, Вилэйни почти безошибочно предсказывала погоду, руководствуясь не пламенем или рунами, а исключительно своими предчувствиями.
Самой болезненной для Вилэйни темой являлась ворожба. Молодая ведьма была не способна колдовать. Ни годы учёбы, ни ежедневные тренировки, ни советы опытных ведьм – ничто не помогало. Именно ворожбой определялась, по сути, колдовская сила ведьмы. И Вилэйни чувствовала, что она полное ничтожество в колдовстве, как таковом. Беспомощность в самой важной составляющей жизни любой ведьмы угнетала Вилэйни. Это было много хуже, чем варить неправильно зелья, не уметь предсказывать по рунам и держаться на метле более жалко, чем лягушка.
Но семья Вилэйни не отчаивались, всё ещё веря, что однажды колдовство проснётся в молодой ведьме в полную силу. Вилэйни же почти оставила эту надежду.

Почти у всех ведьм спутники – чёрные кошки. У Вилэйни тоже одно время была чёрная кошка, но они не сдружились. Кошку раздражала необщительность ведьмы. А колдунью раздражала кошачья привычка шляться днями и ночами непонятно где, а потом возвращаться домой и с гордым видом требовать еду. Мать Вилэйни тоже не жаловала кошек, у Дэи была сова. Вилэйни долго и тщательно выбирала, кого бы ей хотелось видеть у себя в компаньонах. В итоге, ведьма остановила свой выбор на летучей мыши.
Хил был славный мышонок. Тёмненький, с малопривлекательной рожицей, но очень добрый и немногословный, Хил являлся идеальным спутником для Вилэйни. Они прекрасно понимали друг друга. Помимо всего прочего, Хил отлично летал, что было немаловажно для Вилэйни. Она часто отправляла вместо себя летучую мышь, когда было необходимо слетать куда-то. Хил воспринимал подобные поручения и оказанное ему доверие с восторгом, даже, несмотря на то, что знал о причинах, побуждавших Вилэйни так поступать. Всё же, это была огромная честь, которую оказывали лишь избранным зверькам-спутникам. И Хил гордился и старался всегда оправдать оказанное ему доверие.
Хилу позволялось присутствовать при создании новых заклинаний. Чтобы разобраться в произносимой Вилэйни абракадабре, Хилу пришлось выучить ведьманский язык – виктану. Это было непросто, и летучему мышонку потребовалось довольно много времени, но Хил чувствовал себя очень по-особенному, когда Вилэйни спрашивала его мнение или совет во время сочинения очередного заклинания.
Привязанности ведьмы были строго ограничены пределами её клана и зверем-спутником. Иногда ведьмы влюблялись и отделялись от своего клана, но ненадолго. Через какое-то время колдуньи возвращались в ведьманскому очагу. Это была природа ведьманства, и ни одна колдунья не могла этому сопротивляться. Иногда ведьмы возвращались уже с дочерьми. Если у колдуньи рождался мальчик, она оставляла его с отцом или в другом надёжном месте, могла наблюдать за взрослением ребёнка, навещать и участвовать в воспитании, но привести сына к ведьманскому очагу, в свой клан, было невозможно.
Вилэйни не влюблялась ещё ни разу, и Хил иногда с ужасом думал о том, что это может произойти в любой момент. Если случится подобное, вся жизнь Хила перевернётся, точно так же, как переворачивалось всё перед глазами, когда он, погружаясь в сон, цеплялся лапками за тонкую веточку, свешивался вниз головой и укрывался крыльями. Летучему мышонку казалось иногда, что и Дэя с тревогой ожидает того дня, когда на Вилэйни обрушатся чувства.
Но пока всё шло своим чередом.

Сегодня ночью ведьмы собирались на шабаш. И если остальные могли позволить себе вылететь после полуночи, то Вилэйни надо было отправляться ещё на закате, чтобы не опоздать.
Вилэйни с тревогой посмотрела на свою метлу. Хил с тревогой посмотрел на свою колдунью.
- Может, тебе следует надеть то кольцо с гагатом, - предложил мышонок.

Глаза ведьмы сузились.
- Ты собираешься вызывать души умерших на шабаше, Хил? – язвительно поинтересовалась Вилэйни.
Мыш смутился.
Конечно, Вилэйни прекрасно поняла, почему Хил предложил ей надеть кольцо с гагатом. Гагат способствовал победе над страхами. Но, во-первых, Вилэйни не могла позволить, чтобы на шабаше её увидели с этим кольцом, а во-вторых, колдунья во избежание неприятных конфузов во время полёта ничего не ела с самого утра, и теперь её настроение было чудовищно плохим. Она готова была ругаться из-за всего. Хил знал об этом и не стал продолжать спор.
Вилэйни крепко сжала ногами древко метлы, глубоко вздохнула и громко произнесла улучшенное ею самой заклинание:
- Ах! Быстрее ветра! Выше небес! Дальше света! Да с силой неба и земли!
Метла рванулась в небо. Хил поспешил следом, хлопая крыльями.

На шабаш Вилэйни и Хил прибыли уже после полуночи. Многочасовой полёт даже со множеством остановок не прошел бесследно, и теперь бледное лицо Вилэйни имело болезненный зеленоватый оттенок, гармонировавший с цветом её глаз. Всеобщее веселье не передалось юной колдунье, и она лишь старалась терпеливо сносить внимание знакомых ведьм к своей персоне. Когда на шабаш прибыл клан Вилэйни в полном составе, стало легче. Гульде всегда уделялось гораздо больше внимания, а сегодня ночью сестра Вилэйни к тому же участвовала в Большом Полёте – соревновании на скорость.

Вилэйни не любила шабаши. Все остальные ведьмы развлекались на полную катушку: ели, пили, демонстрировали чудеса ворожбы и новые трюки на мётлах. Вилэйни же, наученная горьким опытом, ничего не ела и не пила на шабашах. И ни о каких демонстрациях ворожбы, чтении теней от костров или полётах речи вообще не шло. Зато Вилэйни приходилось отвечать на массу вопросов и читать новые заклинания.
С шабашей Вилэйни улетала всегда одной из первых, чтобы успеть домой до рассвета. Вот и сегодня, едва дождавшись окончания Большого Полёта и поздравив сестру с победой, Вилэйни засобиралась домой. Она дала знак Дэе и двинулась с широкой поляны вглубь леса, чтобы найти место, с которого было бы легче стартовать. Хил быстро нашел подходящую полянку.
Вилэйни оседлала свою метлу и вновь проговорила:
- Ах! Быстрее ветра! Выше небес! Дальше света! Да с силой неба и земли
!
Метла завибрировала под ней, и Вилэйни, поняв, что сейчас будет рывок, задержала дыхание. Метла со свистом устремилась ввысь.
Полёт проходил мерзко, даже, несмотря на небольшую скорость. Вилэйни мутило. Хил тревожно поглядывал на ведьму. Им ещё немало предстояло пролететь, и, хоть они уже делали несколько остановок, Вилэйни выглядела всё хуже и хуже. В довершение ко всему, совсем близко загремел гром.

- Ну только этого не хватало, - просипела колдунья.
Первые капли дождя упали на мордочку Хила.
Вилэйни рассвирепела:
- Мне надо долететь домой! Никакого дождя сию секунду, чёрт возьми!

Капли набиравшего силу дождя странным образом повисли в воздухе. Тучи в тёмном небе сжались, терпя изо всех сил. Хил несколько раз моргнул, но не издал ни звука.
Когда Вилэйни разглядела крышу родного дома, она облегчённо вздохнула и начала снижаться. Едва ноги колдуньи коснулись земли, хлынул дождь. Хил, намеревавшийся долететь до дома, рванулся к своей ведьме. Вилэйни спрятала мышонка за пазуху, взяла метлу и под проливным дождём пошла к дому, чувствуя невероятное облегчение. Они были дома.
Как только Вилэйни переступила порог, ведьманский очаг вспыхнул, наполняя теплом весь дом и подогревая воду в лохани, в которой обычно купалась Вилэйни.
После купания Вилэйни наконец смогла поесть. После целого дня вынужденной голодовки ведьма наелась до отвала. Остальная часть клана Вилэйни прибыла как раз, когда ведьма заканчивала уминать недельные запасы еды. Все покосились на жующую девушку, но никто ничего не сказал по этому поводу.

- Представляешь, Вилэйни, мы наблюдали сегодня, как замер дождь! На самом деле замер! Потрясающее зрелище! – воскликнула Гульда.
Вилэйни поперхнулась ежевичным соком.
То, как замер дождь, обсуждали в доме ещё долго, но Вилэйни так и не сказала, кто был причиной этого удивительного явления. И Хил не сказал, хотя ему очень хотелось.
В спальне летучий мышонок спросил у Вилэйни, почему она ничего не рассказала семье.

- Я не знаю, что толком произошло. Такого раньше со мной никогда не случалось. Управление погодой – одна из высших ступеней овладения колдовством. А у меня, чёрт возьми, простейшая ворожба не получается. Невозможно, чтобы это сделала я, - сказала колдунья, сжав в кулаке висевший у неё на шее кулон с крупным гелиотропом.

- Но дождь замер сразу после твоих слов, - возразил Хил.
- Рассветает… Завтра будет видно, что да как.

Мышонок, повиснув вниз головой, уцепился коготками за тонкий прутик, служивший ему своеобразным насестом, укрылся своими крыльями и практически сразу засопел.
Но сама Вилэйни ещё долго не могла уснуть, мысленно возвращаясь к тому мгновению, когда, в этом не было сомнения, ей удалось каким-то невероятным образом сделать так, что замер дождь. Произошедшее не укладывалось в голове.
«Возможно, это была случайность» - подумала Вилэйни, проваливаясь в сон.

Хил очень надеялся, что вскоре произойдёт ещё что-нибудь, сходное с замиранием дождя. Но, как ни старалась в дальнейшем Вилэйни, ничего не получалось. Всё стало, как прежде.
А вскоре Гульда встретила в деревне юношу и решила покинуть свой ведьманский клан, ради жизни в обычной семье. И не было предела тоске Дэи и Вилэйни, когда уходила Гульда.
Хил нашел свою колдунью на поляне в глубине леса. Вилэйни сидела среди цветов красавки-белладонны и плакала. Зная, как сильно ведьма скучает по сестре, Хил не решался нарушить её уединение. Он уселся на ветке могучего дуба и стал ждать. А Вилэйни всё плакала и плакала. Ветер становился сильнее, деревья скрипели под его порывами, шелестела листва. Тучи стали затягивать ещё недавно звёздное ночное небо. Хил поёжился, тревожно наблюдая эту картину.
Вскоре небо пролилось слезами, вторя рыданиям колдуньи. Дождь лил безостановочно, пока плакала Вилэйни. И летучий мыш осознал, что это не совпадение. Небо плакало вместе с Вилэйни.
Дождь закончился лишь, когда иссякли слёзы ведьмы.
Хил смотрел на свою колдунью со смесью тревоги, страха и восхищения.

С того дня Вилэйни начала потихоньку учиться управлять погодой. Дело шло медленно, но верно. Сначала были только дождь и ветер, потом зной, град, бури, ураганы, вихри, метели, вьюги, молнии. Её ведьманский клан гордился проснувшимися способностями Вилэйни.
В День Всех Святых семья подарила юной колдунье красивое кольцо с огромным зелёным жадеитом, признавая тем самым её дар. И надо было видеть лицо Дэи, светившееся гордостью, когда на шабаше в ту ночь Вилэйни демонстрировала своё умение управлять погодой.