Глава 3.
Замок.
В замке жил и властвовал владетельный сеньор, хозяин многих земель и в том числе этой, господин Риккардо де Миннотти, но для Мари он был просто суровый и грозный отец, которого она должна была беспрекословно слушаться. И в этот день, как во многие другие, по приказу отца она спешила к себе в комнату, где ее уже ждала толстая няня-гувернантка, которая вновь и вновь до темноты будет вбивать в своевольную голову Мари золотые истины манерного поведения истинной леди и примерной жены. И только когда пойдет дождь и няня убежит помогать подругам на кухне, она сможет остаться одна и подумать о чем-то важном для нее.
Тяжелая тень опустилась на бледное лицо девушки, когда она вступила в ворота замка, но спустя пару десятков шагов в кромешной темноте она отчетливо через проем увидела внутренний двор замка. Там так же, как в городе, оживленно двигались люди, но они вели себя совершенно не так, как горожане. Не было слышно беззаботной болтовни, лишь только крики командиров да сухие переговоры солдат. Не было видно свободного люда, не занятого делом и прогуливавшегося просто так, потому что захотелось пройтись и поглазеть на других людей. Все куда-то спешили, работа кипела, не переставая. От кузни доносились тяжелые мерные удары молота, а по всему двору разносился удушливый запах дыма и гари. К нему примешивались запахи, доносящиеся с кухни и домика бондаря.
Мари робко вступила на просторный двор замка. Тусклый свет Солнца, проходящий сквозь плотные тучи, приятно приободрил ее после страшного темного тоннеля, и она отправилась к самому замку. Солдаты сновали мимо нее, как муравьи, и, совершенно также, не обращали никакого внимания. Они деловито таскали бревна к бондарю и бочки – от него, железные слитки – к кузнецу и от него – мечи, доспехи, подковы. Девушка мышью проскользнула мимо распахнутых ворот кузни, успев заметить огромного звероватого мужчину в кожаном переднике и с молотом в сильных руках, и вошла в сам замок.
Холодные каменные стены обступили ее со всех сторон, сдавив душу, как тиски. Мари сразу стало холодно и очень грустно. Опять она вернулась в мир, где она – покорная дочь сурового отца, не имеющая своего мнения и беспрекословно выполняющая любую волю отца. И в свои прекрасные мечты она вернется только завтра утром, когда откроют ворота, и она сбежит из замка в свой любимый сказочный лес, где она – сильная и всемогущая героиня волшебной сказки.
– Мари, – услышала девушка за спиной голос, стоило лишь ступить на первую каменную ступеньку. Она вздрогнула от неожиданности и обернулась. В темном коридоре, кутаясь в пуховую шаль, стояла полная женщина с круглым лицом и румяными щеками. Ее живые черные глаза влажно блестели в тусклом свете факелов.
– Да, Маргарет, – склонилась в заученном поклоне Мари.
– Вас ждет хозяин, – с необычайной кротостью и церемониальностью объявила гувернантка и, повернувшись, пошла по коридору. Девушка двинулась следом за ней, мысленно перебирая, из-за чего на этот раз сердится отец.
Гувернантка привела девушку на второй поверх, подтолкнула к распахнутой двери в библиотеку и поспешно скрылась в темноте переходов. Мари робко шагнула в просторную комнату, ярко освещенную большим количеством факелов. Вдоль округлых стен покоились огромные стеллажи со старинными фолиантами, рукописями на пергаменте и папирусе, которые отец привез из очередного похода, и каменными таблицами, испещренными странными письменами. Когда Мари была маленькой, и ей не надо было изучать манеры поведения, она часто пропадала в самых темных углах библиотеки, выискивая книги с витиеватой подписью ее матери. Отец не одобрял ее увлечение, но потакал рвению дочери узнать хоть что-то о своей матери. Сам он не любил это место, и если бы его покойная жена – сеньора Лютеция де Миннотти – не провела здесь большую часть своей жизни, он давно бы сжег все книги, а в комнате устроил бы оружейную.
Сейчас же Риккардо де Миннотти восседал в кресле из красного дерева с высокой резной спинкой. Перед ним на большом столе с массивными ножками покоился какой-то свиток с золоченой печатью. Он сутулился так, будто каждое слово, написанное на нем, тяжким грузом ложилось на его сердце и душу. Кожа на его лице пожелтела и натянулась, обтянув острые скулы. Он даже не заметил, что Мари вошла в библиотеку, потревожив его уединение. Девушка приблизилась к отцу, склонила голову в изящном поклоне и сразу защебетала, стремясь себя оправдать:
– Папа, я больше не буду совать свой нос в дела кузнеца… Просто мне показалось, что он зря транжирит наши… ваши средства…
– Мари! – зычно оборвал ее лепет отец. Он оторвал взгляд от пожелтевшего пергамента, исписанного мелкими значками. – Что за манеры?!
Девушка потупила взгляд и слегка покраснела, сеньор де Миннотти прожигал ее тяжелым взглядом своих темных глаз. Мари робко посмотрела на отца и с изумлением поняла, что он совсем не сердится на нее за своевольное вмешательство в мужские дела.
– Мари. Девочка моя, – неожиданно ласково заговорил сеньор Риккардо. Девушка видела, как слезы подступили к суровым глазам, а голос дрогнул. – Элизабет… больна.
Ужас и удивление сковали сердце Мари. Сестра всегда была любимицей отца, а для Мари она заменила маму. Внешне она необычайно походила на Лютецию, а внутренний ее мир являл светскому обществу эталон кротости и прилежности. К тому же она обладала отменным здоровьем, и этим утром, когда помогала Мари сбежать незамеченной в лес, была абсолютно здорова. Девушка не могла себе представить, какую боль испытывал отец, теряя дочь так же внезапно, как жену, а Мари была глубоко убеждена, что сестру постигло то же несчастье, что и матушку.
Тогда был такой же пасмурный день – девушка помнила его смутно, она была совсем маленькой. Болезнь поглотила Лютецию неожиданно. Недавно еще красивая и веселая женщина с живыми голубыми глазами и копной русых волос лежала в постели, похожая на скелет, и не могла ни пошевелиться, ни говорить, ни есть, ни пить. Лекари бились у ее постели несколько недель, но пациентка испустила последний вздох с первыми лучами Солнца, выглянувшими из-за туч после затяжных дождей.
– Но, может быть… – робко начала утешать отца Мари. – Лекари…
– Твою матушку они не спасли… – зарычал отец, отводя взгляд.
– Это было семь лет назад, они должны были уже найти ответы, – упрямствовала девушка, однако никто ее уже не слушал, взгляд отца вновь был прикован к свитку. Девушка поняла, что, если она вмешается в горестные мысли отца – наказания ей не избежать, подхватила многочисленные черные подолы и удалилась из библиотеки, оставив Риккардо наедине с самим собой.