Одиночество - это ведь осколки того, что было когда-то. Или того, чего никогда и не было, но что можно собрать из осколков. © Aurinko~
По лесу прыгающим веселым шагом неслась босоногая девушка. Ее длинные зеленые волосы развевал ветер. Рядом с ней, торопливо хлопая крыльями, летели маленькие сильфиды. Иногда девушка останавливалась на какой-нибудь открытой поляне и кружилась, раскинув руки и смеясь смехом шелестящей листвы, а маленькие крылатые эльфы кружились вместе с ней. Девушку с зелеными волосами зовут Сильвия. Она дух этого леса. Сильвия лелеет и оберегает каждое живое существо в лесу. Ее природной силы хватает на всех и на все.
читать дальшеУ нее тот же круг обязанностей, как и у любого другого духа леса. Сильвия каждый день подолгу гуляла по своему лесу, принюхивалась, прислушивалась, лечила.
Вечером же Сильвия отправлялась к реке в глубине леса.
Она садилась на берегу, опускала ноги в прозрачную воду и болтала ими. По воде расходились круги, и вскоре на поверхности появлялась Митра, дух реки. Сильвия улыбалась матери, и они болтали иногда до глубокой ночи. Потом, попрощавшись с Митрой, Сильвия шла к себе в нору в сопровождении сонма светлячков.
Дух леса, ясное дело, прекрасно видела и в темноте, но старания маленьких насекомых слишком умиляли, чтобы Сильвия когда-нибудь напомнила им об этом.
Сильвия любила лес и реку, лес и река любили ее.
С наступлением холодов волосы Сильвии рыжели, как и листва в лесу, но она, все такая же, босоногая и порывистая, носилась по лесу, торопясь закончить все приготовления к зиме. Следила, всем ли хватит запасов, надежно ли спрятаны укрытия, в которых пройдет спячка.
Когда зимой лес погружался в полусонное состояние, Сильвия, теперь уже с волосами цвета снега, все реже выходила на поверхность, предпочитая свою теплую нору. Эту нору ей сделали барсуки в благодарность за спасение их отпрыска. Барсучонок уже испускал дух, когда Сильвия нашла его. Девушка прикоснулась к шерстке маленького зверька, и ее природная сила хлынула через кончики пальцев. Барсучонок выжил и уже заметно подрос, но Сильвия все еще помнила стук маленького сердца, которое она заставила биться в полную силу. Это ощущение и спустя время наполняло каждую клеточку ее тела восторгом.
Но даже когда Сильвию обуревала зимняя сонливость, выходить из норы приходилось. Зимой замерзала река, снегом заметало землю, многие животные погружались в сон, а те, кто не укладывался в спячку, рыскали по лесу в поисках еды. Для Сильвии было важно, чтобы зимующим птицам и зверям хватило пищи до весны.
Именно весна была любимым временем года Сильвии. Первым признаком, по которому дух леса определяла скорое приближение весны, становились ее же стремительно зеленеющие волосы. После зимней разлуки Сильвия снова видела мать. Просыпались многие звери, прилетали птицы, выползали насекомые. Лес снова наполнялся шорохами, фырканьем, криками, сопением, песнями - тем самым шумом, который так любили все духи леса. А еще в воздухе чувствовался заставлявший бежать быстрее кровь по жилам запах весны.
В один теплый весенний день Сильвия на тропинке увидела юношу. Он был ранен. Сначала девушка испугалась, увидев чужака в своем лесу, потом, заметив его раны и замешкавшись немного, подошла ближе. Раны не были глубокими, но Сильвия все равно аккуратно промыла их, приложила подорожник. Направила немного своей силы на восстановление клеток и, дав одной из сильфид, сопровождавших дух леса, знак охранять незнакомца, ушла.
К раненому Сильвия вернулась лишь вечером. Он выглядел значительно лучше.
-Спасибо,- лучезарно улыбнулся юноша.
Сильвии стало тепло, как после полудня погожего дня. Она улыбнулась юноше в ответ.
Его звали Ваго. Он был красив, смешлив, нежен и внимателен. Сильвия, кажется, пропустила момент, когда влюбилась. Однажды она проснулась и поняла, что любит Ваго и уже довольно долго. Они часто гуляли по лесу, взявшись за руки. Ваго рассказывал истории о том мире, в котором он жил, а Сильвия просто слушала.
Никогда в лесу не звучало столько смеха шелестящей листвы. Никогда не исходило от духа леса столько мощи природной силы. Никогда еще лес не был под такой крепкой защитой.
Cильвия спала в норе, когда ночью услышала зов Ваго. Она вскочила обеспокоенная и помчалась сквозь темный лес на их опушку.
Он был там- воин в черном. Посмотрел прямо в глаза Сильвии и сказал:
-Мне нужна помощь, и ты одна можешь мне помочь.
Сильвия кивнула.
-Мне предстоит сражение с темным магом. Я боюсь, что не выживу в этом бою. Знаю, то, о чем я тебя попрошу, тяжело для тебя… Но это мой единственный шанс…Дай мне своей природной силы.
Сильвия заколебалась на долю секунды, но потом шагнула к Ваго, вытянув перед собой руки. Ваго тоже вытянул руки вперед, подушечки двадцати пальцев соприкоснулись, и в тело воина хлынул поток чистой природной силы.
Потом Сильвия бессильно опустила руки. Ваго поцеловал девушку в губы, вскочил на коня и умчался в ночь.
На следующий день он не вернулся. И через день тоже. Сильвию снедало беспокойство, в конце концов, она послала сорок узнать, что случилось. Сороки вернулись к вечеру и сообщили, что Ваго жив и здоров, он сражался не с темным магом, а с могущественным вельможей. Теперь Ваго занял дворец вельможи и празднует с друзьями свою победу.
Сильвия пыталась глубоко дышать, но ее душили рыдания. Девушка бросилась через лес. Она мчалась, подобно ветру, сильная, мощная и гневная. Остановилась лишь на самом краю леса и посмотрела с обрыва вниз, туда, где виднелись башенки старого замка.
-Неужели, можно предать сердце, любящее тебя, ради груды камней?- спросила Сильвия пустоту.
Она еще долго стояла там, смотрела на замок и плакала. Слезы текли из зеленых глаз и падали на землю. С падением каждой слезинки из земли появлялся маленький хрупкий подснежник. Потом Сильвия сделала шаг назад, повернулась к замку спиной и пошла туда, где могла собраться с силами. А позади нее осталась поляна, устланная печальными белыми цветами.
Когда Сильвия добрела до реки и вошла в воду, силы отказали ей, и она упала на колени прямо в ил. Митра вынырнула в ту же секунду. Ее зеленые глаза с тревогой и страхом воззрились на дочь. Сильные руки подхватили дрожащее девичье тело.
А слезы все текли из глаз духа леса. Митра держала дочь в объятиях и укачивала, как в детстве.
-Так больно, мама, так больно… Словно выжжено…Убери эту боль, мама, пожалуйста,- прошептала Сильвия.
-Я не могу, доченька. Никто не может,- с болью в голосе сказала Митра. Нельзя срубить что-то живое. Так только больше навредишь…Живое должно уснуть. Перегнить. Истлеть. Само. Ты ведь знаешь…
Сильвия всхлипнула и уткнулась головой в плечо матери. Митра гладила дочь по голове, смачивая зеленые волосы капельками воды, и баюкала на руках.
Однажды барсучонок спросил у своей мамы-барсучихи : «Что такое любовь?» Барсучиха лишь фыркнула тогда. Ей было не до любви: надо было накормить ораву голодных детей и отделаться от той хитрой лисы, которая поселилась по соседству. Но сейчас барсучиха кивнула в сторону реки и сурово произнесла:
-Вот это и есть любовь.
Барсучонок толком не понял, что точно имела ввиду мать: любовь ли духа реки к своей дочери или ту любовь, что заставляла духа леса так горько плакать. Но барсучонок решил не уточнять. Ему, по правде сказать, не понравилось ни то, ни другое. Он был уже взрослый и не хотел слюнявых нежностей от матери. А слезы барсучонок считал вещью, непозволительной для настоящего самца. И то, что эта самая любовь заставляла так рыдать самое сильное существо в лесу, напрочь отбило у барсучонка всякую охоту испытывать эту самую «любовь».
Лето в тот год пролетело очень быстро. К осени барсучонок вырос. Он стал взрослым и серьезным барсуком. Однажды он бежал по своим делам через лес и увидел на поляне Сильвию. Он еще ни разу не встречался с ней нос к носу с того дня, на реке. Теперь барсук замялся, не зная, как лучше поступить: подойти и, как положено, поприветствовать, или удрать подобру-поздорову. Хотелось убежать, но он был слишком близко к духу леса, чтобы его бегство осталось незамеченным.
Сильвия оторвалась от изучения состояния муравейника, повернула голову и посмотрела на барсука.
-Добрый вечер, -поприветствовал барсук.
-И тебе, барсук, доброго времени суток,- отозвалась девушка.
Она двинулась прямо к барсуку. Сильфиды, до этого сидевшие на сжухшихся осенних листьях и потому незамеченные барсуком, метнулись к духу леса.
-Идем,- решительно сказала Сильвия.- Барсук, ты уже видел те маленькие ели на пригорке за рекой?
Барсук отрицательно покачал головой.
-Пойдем, покажу. Отличная хвойная опушка получилась.
Сильвия шла впереди, барсук семенил за ней, а сильфиды порхали над ними. Барсук в первую секунду не понял, что случилось, но ощутил противоестественную тишину и напряжение в воздухе. И сам затаил дыхание, когда увидел на тропинке юношу. Барсук никогда не видел того, из-за кого проливала слезы дух леса, но понял, что это именно он.
Сердце барсука подпрыгнуло, как в тот день, когда Сильвия заставила его вновь биться в полную силу. Он заметил, как затрепетали крылья сильфид, готовых кинуться на воина в черном.
Наверное, Ваго хотел что-то сказать, но Сильвия прошла мимо, не замедляя шага и одаривая взглядом, способным испепелить.
Барсук поспешил за духом леса.
Вновь защебетали птицы, зашелестели пожелтевшей листвой деревья, запыхтели где-то рядом белки.
Сильвия указала рукой на пригорок.
-Смотри.
-Хорошо вышло,- сказал барсук.
-А то...Место удачное, вытянутся к солнцу быстро, и тень хорошая получается. Опять же шишки...столько дополнительной пищи,- с жаром произнесла Сильвия.
Барсук не стал с ней спорить. В конце концов, надо быть абсолютно не в себе, чтобы спорить с духом леса. А мнение, что вечнозеленые ели будут в любое время года загораживать замок, расположенный внизу, от обитателей леса, можно оставить и при себе.
читать дальшеУ нее тот же круг обязанностей, как и у любого другого духа леса. Сильвия каждый день подолгу гуляла по своему лесу, принюхивалась, прислушивалась, лечила.
Вечером же Сильвия отправлялась к реке в глубине леса.
Она садилась на берегу, опускала ноги в прозрачную воду и болтала ими. По воде расходились круги, и вскоре на поверхности появлялась Митра, дух реки. Сильвия улыбалась матери, и они болтали иногда до глубокой ночи. Потом, попрощавшись с Митрой, Сильвия шла к себе в нору в сопровождении сонма светлячков.
Дух леса, ясное дело, прекрасно видела и в темноте, но старания маленьких насекомых слишком умиляли, чтобы Сильвия когда-нибудь напомнила им об этом.
Сильвия любила лес и реку, лес и река любили ее.
С наступлением холодов волосы Сильвии рыжели, как и листва в лесу, но она, все такая же, босоногая и порывистая, носилась по лесу, торопясь закончить все приготовления к зиме. Следила, всем ли хватит запасов, надежно ли спрятаны укрытия, в которых пройдет спячка.
Когда зимой лес погружался в полусонное состояние, Сильвия, теперь уже с волосами цвета снега, все реже выходила на поверхность, предпочитая свою теплую нору. Эту нору ей сделали барсуки в благодарность за спасение их отпрыска. Барсучонок уже испускал дух, когда Сильвия нашла его. Девушка прикоснулась к шерстке маленького зверька, и ее природная сила хлынула через кончики пальцев. Барсучонок выжил и уже заметно подрос, но Сильвия все еще помнила стук маленького сердца, которое она заставила биться в полную силу. Это ощущение и спустя время наполняло каждую клеточку ее тела восторгом.
Но даже когда Сильвию обуревала зимняя сонливость, выходить из норы приходилось. Зимой замерзала река, снегом заметало землю, многие животные погружались в сон, а те, кто не укладывался в спячку, рыскали по лесу в поисках еды. Для Сильвии было важно, чтобы зимующим птицам и зверям хватило пищи до весны.
Именно весна была любимым временем года Сильвии. Первым признаком, по которому дух леса определяла скорое приближение весны, становились ее же стремительно зеленеющие волосы. После зимней разлуки Сильвия снова видела мать. Просыпались многие звери, прилетали птицы, выползали насекомые. Лес снова наполнялся шорохами, фырканьем, криками, сопением, песнями - тем самым шумом, который так любили все духи леса. А еще в воздухе чувствовался заставлявший бежать быстрее кровь по жилам запах весны.
В один теплый весенний день Сильвия на тропинке увидела юношу. Он был ранен. Сначала девушка испугалась, увидев чужака в своем лесу, потом, заметив его раны и замешкавшись немного, подошла ближе. Раны не были глубокими, но Сильвия все равно аккуратно промыла их, приложила подорожник. Направила немного своей силы на восстановление клеток и, дав одной из сильфид, сопровождавших дух леса, знак охранять незнакомца, ушла.
К раненому Сильвия вернулась лишь вечером. Он выглядел значительно лучше.
-Спасибо,- лучезарно улыбнулся юноша.
Сильвии стало тепло, как после полудня погожего дня. Она улыбнулась юноше в ответ.
Его звали Ваго. Он был красив, смешлив, нежен и внимателен. Сильвия, кажется, пропустила момент, когда влюбилась. Однажды она проснулась и поняла, что любит Ваго и уже довольно долго. Они часто гуляли по лесу, взявшись за руки. Ваго рассказывал истории о том мире, в котором он жил, а Сильвия просто слушала.
Никогда в лесу не звучало столько смеха шелестящей листвы. Никогда не исходило от духа леса столько мощи природной силы. Никогда еще лес не был под такой крепкой защитой.
Cильвия спала в норе, когда ночью услышала зов Ваго. Она вскочила обеспокоенная и помчалась сквозь темный лес на их опушку.
Он был там- воин в черном. Посмотрел прямо в глаза Сильвии и сказал:
-Мне нужна помощь, и ты одна можешь мне помочь.
Сильвия кивнула.
-Мне предстоит сражение с темным магом. Я боюсь, что не выживу в этом бою. Знаю, то, о чем я тебя попрошу, тяжело для тебя… Но это мой единственный шанс…Дай мне своей природной силы.
Сильвия заколебалась на долю секунды, но потом шагнула к Ваго, вытянув перед собой руки. Ваго тоже вытянул руки вперед, подушечки двадцати пальцев соприкоснулись, и в тело воина хлынул поток чистой природной силы.
Потом Сильвия бессильно опустила руки. Ваго поцеловал девушку в губы, вскочил на коня и умчался в ночь.
На следующий день он не вернулся. И через день тоже. Сильвию снедало беспокойство, в конце концов, она послала сорок узнать, что случилось. Сороки вернулись к вечеру и сообщили, что Ваго жив и здоров, он сражался не с темным магом, а с могущественным вельможей. Теперь Ваго занял дворец вельможи и празднует с друзьями свою победу.
Сильвия пыталась глубоко дышать, но ее душили рыдания. Девушка бросилась через лес. Она мчалась, подобно ветру, сильная, мощная и гневная. Остановилась лишь на самом краю леса и посмотрела с обрыва вниз, туда, где виднелись башенки старого замка.
-Неужели, можно предать сердце, любящее тебя, ради груды камней?- спросила Сильвия пустоту.
Она еще долго стояла там, смотрела на замок и плакала. Слезы текли из зеленых глаз и падали на землю. С падением каждой слезинки из земли появлялся маленький хрупкий подснежник. Потом Сильвия сделала шаг назад, повернулась к замку спиной и пошла туда, где могла собраться с силами. А позади нее осталась поляна, устланная печальными белыми цветами.
Когда Сильвия добрела до реки и вошла в воду, силы отказали ей, и она упала на колени прямо в ил. Митра вынырнула в ту же секунду. Ее зеленые глаза с тревогой и страхом воззрились на дочь. Сильные руки подхватили дрожащее девичье тело.
А слезы все текли из глаз духа леса. Митра держала дочь в объятиях и укачивала, как в детстве.
-Так больно, мама, так больно… Словно выжжено…Убери эту боль, мама, пожалуйста,- прошептала Сильвия.
-Я не могу, доченька. Никто не может,- с болью в голосе сказала Митра. Нельзя срубить что-то живое. Так только больше навредишь…Живое должно уснуть. Перегнить. Истлеть. Само. Ты ведь знаешь…
Сильвия всхлипнула и уткнулась головой в плечо матери. Митра гладила дочь по голове, смачивая зеленые волосы капельками воды, и баюкала на руках.
Однажды барсучонок спросил у своей мамы-барсучихи : «Что такое любовь?» Барсучиха лишь фыркнула тогда. Ей было не до любви: надо было накормить ораву голодных детей и отделаться от той хитрой лисы, которая поселилась по соседству. Но сейчас барсучиха кивнула в сторону реки и сурово произнесла:
-Вот это и есть любовь.
Барсучонок толком не понял, что точно имела ввиду мать: любовь ли духа реки к своей дочери или ту любовь, что заставляла духа леса так горько плакать. Но барсучонок решил не уточнять. Ему, по правде сказать, не понравилось ни то, ни другое. Он был уже взрослый и не хотел слюнявых нежностей от матери. А слезы барсучонок считал вещью, непозволительной для настоящего самца. И то, что эта самая любовь заставляла так рыдать самое сильное существо в лесу, напрочь отбило у барсучонка всякую охоту испытывать эту самую «любовь».
Лето в тот год пролетело очень быстро. К осени барсучонок вырос. Он стал взрослым и серьезным барсуком. Однажды он бежал по своим делам через лес и увидел на поляне Сильвию. Он еще ни разу не встречался с ней нос к носу с того дня, на реке. Теперь барсук замялся, не зная, как лучше поступить: подойти и, как положено, поприветствовать, или удрать подобру-поздорову. Хотелось убежать, но он был слишком близко к духу леса, чтобы его бегство осталось незамеченным.
Сильвия оторвалась от изучения состояния муравейника, повернула голову и посмотрела на барсука.
-Добрый вечер, -поприветствовал барсук.
-И тебе, барсук, доброго времени суток,- отозвалась девушка.
Она двинулась прямо к барсуку. Сильфиды, до этого сидевшие на сжухшихся осенних листьях и потому незамеченные барсуком, метнулись к духу леса.
-Идем,- решительно сказала Сильвия.- Барсук, ты уже видел те маленькие ели на пригорке за рекой?
Барсук отрицательно покачал головой.
-Пойдем, покажу. Отличная хвойная опушка получилась.
Сильвия шла впереди, барсук семенил за ней, а сильфиды порхали над ними. Барсук в первую секунду не понял, что случилось, но ощутил противоестественную тишину и напряжение в воздухе. И сам затаил дыхание, когда увидел на тропинке юношу. Барсук никогда не видел того, из-за кого проливала слезы дух леса, но понял, что это именно он.
Сердце барсука подпрыгнуло, как в тот день, когда Сильвия заставила его вновь биться в полную силу. Он заметил, как затрепетали крылья сильфид, готовых кинуться на воина в черном.
Наверное, Ваго хотел что-то сказать, но Сильвия прошла мимо, не замедляя шага и одаривая взглядом, способным испепелить.
Барсук поспешил за духом леса.
Вновь защебетали птицы, зашелестели пожелтевшей листвой деревья, запыхтели где-то рядом белки.
Сильвия указала рукой на пригорок.
-Смотри.
-Хорошо вышло,- сказал барсук.
-А то...Место удачное, вытянутся к солнцу быстро, и тень хорошая получается. Опять же шишки...столько дополнительной пищи,- с жаром произнесла Сильвия.
Барсук не стал с ней спорить. В конце концов, надо быть абсолютно не в себе, чтобы спорить с духом леса. А мнение, что вечнозеленые ели будут в любое время года загораживать замок, расположенный внизу, от обитателей леса, можно оставить и при себе.
@темы: Авторские сказки
-
-
25.06.2010 в 15:26Зачем вернулся?
И разве обидой надо было ей отзываться на то, что мир ей дал? Уж духу-о понятней любой человеческой девицы было что такое сила любви и какова опасность обиды и ненависти.
А раз сама такое пишешь, то же и в отклик отмира получаешь))
Нет несчастливой любви, есть неготовность любовь принять))
-
-
28.06.2010 в 14:04И любовь бывает очень разная.
Сильвия дух юный, до жизненной мудрости ей еще далеко.
И для нее болезненно это столкновение с людской жестокостью.
А Ваго, видимо, хотел объясниться, оправдать себя. Для героини это уже не имело значения.
-
-
28.06.2010 в 17:56