Ты- чья-то любовь всей жизни.Не грусти! Бог видит нас во сне =)
Добрая и заботливая жена — большая редкость, но еще реже бывает, чтобы муж понимал и ценил это. Так вот, жил-был читать дальшедобрый человек по имени Гудбранд, и была у него именно такая замечательная жена. Что бы он ни переменил и ни переделал в доме, жена говорила, что именно об этом мечтала, и благодарила его за то, что он угадал ее желание. Впрочем, и Гудбранд был неплохим мужем, поэтому жили они душа в душу. У них был собственный дом, в сундуке хранились деньги, а в хлеву стояли две добрые коровы.
Однажды вечером жена сказала Гудбранду: «Вот что я надумала, муженек: возьми одну из наших коров и продай ее в городе на базаре. Молока и масла нам и так хватит. Зачем нам выбиваться из сил, держа двух коров? Деньги у нас есть, детей нет. Не лучше ли поберечь себя и свои руки, мы ведь уже не молодые. У тебя хватит работы по дому, что же касается меня, то я охотнее посижу за прялкой возле тебя».
Гудбранд решил, что жена его права, как всегда.
На другой день, спозаранку, он отправился в город с коровой, которую они решили продать. Но день был не базарный, и покупателей на корову не нашлось.
«Не беда, если мне придется отвести корову обратно домой, — сказал себе Гудбранд. — Корму для нее у нас хватит, а идти домой одному или с коровой — все едино».
И он пустился в обратный путь. Шел он, шел и устал. И повстречался ему в это время мужик, который вел в город оседланного коня.
«Дорога длинная, и скоро стемнеет, — подумал Гудбранд. — Когда-то еще я доберусь до дому со своей коровой. А завтра опять идти в город. Будь у меня конь, я прискакал бы на нем домой, как важный барин. И жена бы обрадовалась, увидев меня верхом на коне, скачущим подобно римскому императору».
Подумал он так, остановил барышника, да и променял свою корову на лошадь.
Не успел он сесть в седло, как уже пожалел о своем поступке, Гудбранд был стар и тяжел, а лошадь молода, горяча и пуглива. Спустя полчаса всадник уже плелся пешком, с большим трудом удерживая несносное животное, которое вскидывало голову при каждом порыве ветра и пятилось назад, пугаясь каждого придорожного камня.
«Плохая получилась у меня сделка, — подумал Гудбранд и тут же увидел мужика, который гнал перед собой жирную свинью. — Когда гвоздик понадобится, так и бриллиант за него отдашь, — сказал себе Гудбранд. — Моя жена всегда это говорит». И променял свою лошадь на свинью.
Затея-то вроде была неплохая, но только Гудбранд просчитался и на этот раз. Свинья устала и идти отказывалась. Гудбранд и уговаривал ее, и бранился, но все без толку. Он тащил свинью за уши, бил ее, подталкивал сзади — напрасный труд! Свинья лежала на дороге в пыли, словно судно, севшее на мель. Бедный Гудбранд совсем уже впал в отчаяние, как вдруг увидел мужика с козой. Коза бегала, прыгала и так уморительно вскидывала рога, что любо было смотреть.
– Вот то, что мне нужно! — воскликнул Гудбранд. — Веселая, резвая коза куда как лучше этой глупой свиньи! — И, недолго думая, он променял свинью на козу.
Сперва все шло хорошо. Рогатая козочка резво тащила за собой Гудбранда, который не уставал смеяться ее выходкам. Но когда человек стоит на пороге старости, он быстро устает лазить по скалам. И потому, встретив пастуха со стадом, Гудбранд, не задумываясь, променял свою козу на овцу. «Молока у нас и без козы довольно, — думал он. — Зато овца животное спокойное, с нею у нас не будет хлопот».
Гудбранд не ошибся: более миролюбивое животное найти трудно. Овца не бодалась, не прыгала, но и не двигалась с места, она стояла как вкопанная и жалобно блеяла. Ей явно хотелось вернуться к своим собратьям, и чем больше Гудбранд дергал ее за веревку, тем громче она блеяла.
– Ну что за глупое животное! — в сердцах воскликнул Гудбранд. — Она упряма и занудлива, точь-в-точь как наша соседка. Как бы мне поскорее избавиться от этой овцы?
– Послушай, приятель, — сказал проходивший мимо мужик, — продай мне свою овцу. Или возьми взамен этого славного гуся. Он куда лучше твоей жалкой овцы, которой и жить-то осталось уже недолго.
– И то правда, — согласился Гудбранд. — Живой гусь лучше дохлой овцы.
И, взяв гуся, он продолжал свой путь. Но оказалось, что гусь плохой попутчик. Устав сидеть на руках, гусь начал щипать Гудбранда клювом, бить его лапами и крыльями. Гудбранд скоро изнемог в борьбе с гусем.
– Противные твари эти гуси, — сказал он. — Теперь я понимаю, почему моя жена всегда отказывалась держать гусей.
И потому на первом же дворе Гудбранд поспешил променять гуся на красивого пестрого петуха с красным гребнем и острыми шпорами.
На этот раз Гудбранд был доволен. Петух, правда, покрикивал сиплым, противным голосом, но, так как ноги у него были связаны и он висел головой вниз, ему пришлось скоро покориться своей судьбе. Одно было неприятно: Гудбранд ушел из дома спозаранку и теперь ему захотелось есть. Денег же у него с собой не было, а путь предстоял еще долгий.
Ноги у него ослабели, и желудок настоятельно требовал пищи. И потому в первой же корчме Гудбранд продал своего петуха за один талер. А так как аппетит у него был хороший, то он пообедал на целый талер.
– Если хорошенько вникнуть в дело, то, если бы я помер с голоду, мне от петуха не было бы никакой пользы, — утешал себя Гудбранд.
Увидев издалека свой дом, Гудбранд задумался над тем, какой странный оборот приняли его дела, и, прежде чем идти к себе, зашел к своему соседу Петеру.
– Ну, приятель, успешно ли ты торговал в городе? — спросил его Петер.
– Да так себе, — ответил Гудбранд. — Похвастаться нечем, но и жаловаться тоже не на что.
И он рассказал Петеру все, что с ним случилось.
– Ну и влип же ты, сосед, — сказал Петер. — Достанется тебе теперь от жены. Не хотел бы я оказаться в твоей шкуре.
– А ведь все могло быть и хуже, — заметил Гудбранд. — Плохо ли, хорошо ли я поступил, жена у меня добрая, она ни словечком не упрекнет меня за мои сделки.
– Смотрю я на тебя, сосед, и только диву даюсь, — сказал Петер. — Ты уж прости меня, но я тебе не верю.
– Хочешь, побьемся об заклад? — предложил Гудбранд. — Я ставлю двадцать талеров, что все так и будет. Согласен ли и ты поставить столько же?
– Согласен, — отвечал Петер, — хоть сию же минуту.
Приятели ударили по рукам и отправились к дому Гудбранда. Петер остановился за дверью, чтобы услышать, как жена встретит Гудбранда.
– Добрый вечер, хозяйка! — приветствовал жену Гудбранд.
– Добрый вечер! — ответила жена. — Слава Богу, ты вернулся жив и невредим! Ну, как твои дела?
– Ни хорошо, ни дурно, — сказал Гудбранд. — В городе не нашлось покупателей на нашу корову, и потому я променял ее на лошадь.
– Вот славно! — воскликнула жена. — Благодарю тебя от всей души. Теперь мы сможем ездить на ней в церковь, и никто не посмеет считать себя лучше нас. Но где же она? Надо поставить ее в конюшню.
– Я не привел ее домой, — ответил Гудбранд. — Дорогой я раздумал и променял лошадь на свинью.
– Ну, оно и к лучшему, — сказала жена. — Теперь-то я угощу своих соседей свининой. К чему нам лошадь? Люди стали бы говорить, что мы загордились и не можем пешком дойти до дома Божьего. Давай загоним свинью в хлев!
– Да у меня и свиньи нет, — сказал Гудбранд. — По дороге я сменял ее на козу.
– Вот молодец! — воскликнула добрая жена. — Как подумаешь хорошенько, что бы я стала делать со свиньей? Все стали бы показывать на нас пальцем и говорить: «Эти люди проедят все, что заработают». А от козы у меня будет молоко и сыр, не говоря уже о козлятах! Надо загнать ее в хлев!
– И козы у меня нет, — признался Гудбранд. — Дорогой я сменял ее на овцу.
– Ах, какое же у тебя доброе сердце! — воскликнула жена. — Ты, верно, обо мне подумал. Где мне в мои годы бегать по горам за козой? А овца даст мне шерсть и молоко. Тащи ее в хлев!
– У меня и овцы нет, — сказал Гудбранд. — Ее я променял на гуся.
– Вот спасибо! — обрадовалась добрая женщина. — Что бы я стала делать с шерстью? У меня нет ни прялки, ни кросен. Ткать нелегко, а и соткешь, так надо же еще кроить, примерять, шить. Нет, уж лучше покупать платье готовым, как мы и делали до сих пор. Гусь, да еще жирный, гораздо лучше овцы. Нам нужен пух для перин, да и от жареной гусятины я тоже не откажусь. Надо запереть его в птичнике.
– Да ведь и гуся у меня нет. Я променял его на петуха, — сказал Гудбранд.
– Голубчик ты мой, — сказала жена, — я всегда говорила, что ты гораздо умнее меня. Петух — это же замечательно, это куда лучше, чем часы, которые надо заводить каждую неделю. Он поет сам в четыре утра и извещает нас, что настал час для молитвы и труда. К чему нам гусь? Один раз сладко поесть, и только. А что касается перины, то нам с тобой и мох сгодится, он, пожалуй, еще мягче пуха. Запри петуха в курятник.
– Так ведь у меня и петуха нету, — признался Гудбранд. — Я, знаешь, к вечеру до того проголодался, что пришлось мне продать петуха за один талер. Иначе бы я умер с голоду.
– Слава Создателю, что ты это сделал! — воскликнула жена. — Ты всегда знаешь, чего я хочу. Если на то пошло, зачем нам петух? Мы ни от кого не зависим и можем спать спокойно сколько душе угодно. Негоже нам слушаться петушиных приказаний. Я счастлива, что ты вернулся жив и невредим, и ничего другого не нужно, как только быть все время подле тебя.
После этих слов жены Гудбранд открыл дверь и сказал:
– Ну, соседушка Петер, слышал, какая у меня жена? Ступай скорей домой и принеси мне двадцать талеров!
Затем он расцеловал свою старуху в обе щеки так нежно, словно ей было всего двадцать лет.
Однажды вечером жена сказала Гудбранду: «Вот что я надумала, муженек: возьми одну из наших коров и продай ее в городе на базаре. Молока и масла нам и так хватит. Зачем нам выбиваться из сил, держа двух коров? Деньги у нас есть, детей нет. Не лучше ли поберечь себя и свои руки, мы ведь уже не молодые. У тебя хватит работы по дому, что же касается меня, то я охотнее посижу за прялкой возле тебя».
Гудбранд решил, что жена его права, как всегда.
На другой день, спозаранку, он отправился в город с коровой, которую они решили продать. Но день был не базарный, и покупателей на корову не нашлось.
«Не беда, если мне придется отвести корову обратно домой, — сказал себе Гудбранд. — Корму для нее у нас хватит, а идти домой одному или с коровой — все едино».
И он пустился в обратный путь. Шел он, шел и устал. И повстречался ему в это время мужик, который вел в город оседланного коня.
«Дорога длинная, и скоро стемнеет, — подумал Гудбранд. — Когда-то еще я доберусь до дому со своей коровой. А завтра опять идти в город. Будь у меня конь, я прискакал бы на нем домой, как важный барин. И жена бы обрадовалась, увидев меня верхом на коне, скачущим подобно римскому императору».
Подумал он так, остановил барышника, да и променял свою корову на лошадь.
Не успел он сесть в седло, как уже пожалел о своем поступке, Гудбранд был стар и тяжел, а лошадь молода, горяча и пуглива. Спустя полчаса всадник уже плелся пешком, с большим трудом удерживая несносное животное, которое вскидывало голову при каждом порыве ветра и пятилось назад, пугаясь каждого придорожного камня.
«Плохая получилась у меня сделка, — подумал Гудбранд и тут же увидел мужика, который гнал перед собой жирную свинью. — Когда гвоздик понадобится, так и бриллиант за него отдашь, — сказал себе Гудбранд. — Моя жена всегда это говорит». И променял свою лошадь на свинью.
Затея-то вроде была неплохая, но только Гудбранд просчитался и на этот раз. Свинья устала и идти отказывалась. Гудбранд и уговаривал ее, и бранился, но все без толку. Он тащил свинью за уши, бил ее, подталкивал сзади — напрасный труд! Свинья лежала на дороге в пыли, словно судно, севшее на мель. Бедный Гудбранд совсем уже впал в отчаяние, как вдруг увидел мужика с козой. Коза бегала, прыгала и так уморительно вскидывала рога, что любо было смотреть.
– Вот то, что мне нужно! — воскликнул Гудбранд. — Веселая, резвая коза куда как лучше этой глупой свиньи! — И, недолго думая, он променял свинью на козу.
Сперва все шло хорошо. Рогатая козочка резво тащила за собой Гудбранда, который не уставал смеяться ее выходкам. Но когда человек стоит на пороге старости, он быстро устает лазить по скалам. И потому, встретив пастуха со стадом, Гудбранд, не задумываясь, променял свою козу на овцу. «Молока у нас и без козы довольно, — думал он. — Зато овца животное спокойное, с нею у нас не будет хлопот».
Гудбранд не ошибся: более миролюбивое животное найти трудно. Овца не бодалась, не прыгала, но и не двигалась с места, она стояла как вкопанная и жалобно блеяла. Ей явно хотелось вернуться к своим собратьям, и чем больше Гудбранд дергал ее за веревку, тем громче она блеяла.
– Ну что за глупое животное! — в сердцах воскликнул Гудбранд. — Она упряма и занудлива, точь-в-точь как наша соседка. Как бы мне поскорее избавиться от этой овцы?
– Послушай, приятель, — сказал проходивший мимо мужик, — продай мне свою овцу. Или возьми взамен этого славного гуся. Он куда лучше твоей жалкой овцы, которой и жить-то осталось уже недолго.
– И то правда, — согласился Гудбранд. — Живой гусь лучше дохлой овцы.
И, взяв гуся, он продолжал свой путь. Но оказалось, что гусь плохой попутчик. Устав сидеть на руках, гусь начал щипать Гудбранда клювом, бить его лапами и крыльями. Гудбранд скоро изнемог в борьбе с гусем.
– Противные твари эти гуси, — сказал он. — Теперь я понимаю, почему моя жена всегда отказывалась держать гусей.
И потому на первом же дворе Гудбранд поспешил променять гуся на красивого пестрого петуха с красным гребнем и острыми шпорами.
На этот раз Гудбранд был доволен. Петух, правда, покрикивал сиплым, противным голосом, но, так как ноги у него были связаны и он висел головой вниз, ему пришлось скоро покориться своей судьбе. Одно было неприятно: Гудбранд ушел из дома спозаранку и теперь ему захотелось есть. Денег же у него с собой не было, а путь предстоял еще долгий.
Ноги у него ослабели, и желудок настоятельно требовал пищи. И потому в первой же корчме Гудбранд продал своего петуха за один талер. А так как аппетит у него был хороший, то он пообедал на целый талер.
– Если хорошенько вникнуть в дело, то, если бы я помер с голоду, мне от петуха не было бы никакой пользы, — утешал себя Гудбранд.
Увидев издалека свой дом, Гудбранд задумался над тем, какой странный оборот приняли его дела, и, прежде чем идти к себе, зашел к своему соседу Петеру.
– Ну, приятель, успешно ли ты торговал в городе? — спросил его Петер.
– Да так себе, — ответил Гудбранд. — Похвастаться нечем, но и жаловаться тоже не на что.
И он рассказал Петеру все, что с ним случилось.
– Ну и влип же ты, сосед, — сказал Петер. — Достанется тебе теперь от жены. Не хотел бы я оказаться в твоей шкуре.
– А ведь все могло быть и хуже, — заметил Гудбранд. — Плохо ли, хорошо ли я поступил, жена у меня добрая, она ни словечком не упрекнет меня за мои сделки.
– Смотрю я на тебя, сосед, и только диву даюсь, — сказал Петер. — Ты уж прости меня, но я тебе не верю.
– Хочешь, побьемся об заклад? — предложил Гудбранд. — Я ставлю двадцать талеров, что все так и будет. Согласен ли и ты поставить столько же?
– Согласен, — отвечал Петер, — хоть сию же минуту.
Приятели ударили по рукам и отправились к дому Гудбранда. Петер остановился за дверью, чтобы услышать, как жена встретит Гудбранда.
– Добрый вечер, хозяйка! — приветствовал жену Гудбранд.
– Добрый вечер! — ответила жена. — Слава Богу, ты вернулся жив и невредим! Ну, как твои дела?
– Ни хорошо, ни дурно, — сказал Гудбранд. — В городе не нашлось покупателей на нашу корову, и потому я променял ее на лошадь.
– Вот славно! — воскликнула жена. — Благодарю тебя от всей души. Теперь мы сможем ездить на ней в церковь, и никто не посмеет считать себя лучше нас. Но где же она? Надо поставить ее в конюшню.
– Я не привел ее домой, — ответил Гудбранд. — Дорогой я раздумал и променял лошадь на свинью.
– Ну, оно и к лучшему, — сказала жена. — Теперь-то я угощу своих соседей свининой. К чему нам лошадь? Люди стали бы говорить, что мы загордились и не можем пешком дойти до дома Божьего. Давай загоним свинью в хлев!
– Да у меня и свиньи нет, — сказал Гудбранд. — По дороге я сменял ее на козу.
– Вот молодец! — воскликнула добрая жена. — Как подумаешь хорошенько, что бы я стала делать со свиньей? Все стали бы показывать на нас пальцем и говорить: «Эти люди проедят все, что заработают». А от козы у меня будет молоко и сыр, не говоря уже о козлятах! Надо загнать ее в хлев!
– И козы у меня нет, — признался Гудбранд. — Дорогой я сменял ее на овцу.
– Ах, какое же у тебя доброе сердце! — воскликнула жена. — Ты, верно, обо мне подумал. Где мне в мои годы бегать по горам за козой? А овца даст мне шерсть и молоко. Тащи ее в хлев!
– У меня и овцы нет, — сказал Гудбранд. — Ее я променял на гуся.
– Вот спасибо! — обрадовалась добрая женщина. — Что бы я стала делать с шерстью? У меня нет ни прялки, ни кросен. Ткать нелегко, а и соткешь, так надо же еще кроить, примерять, шить. Нет, уж лучше покупать платье готовым, как мы и делали до сих пор. Гусь, да еще жирный, гораздо лучше овцы. Нам нужен пух для перин, да и от жареной гусятины я тоже не откажусь. Надо запереть его в птичнике.
– Да ведь и гуся у меня нет. Я променял его на петуха, — сказал Гудбранд.
– Голубчик ты мой, — сказала жена, — я всегда говорила, что ты гораздо умнее меня. Петух — это же замечательно, это куда лучше, чем часы, которые надо заводить каждую неделю. Он поет сам в четыре утра и извещает нас, что настал час для молитвы и труда. К чему нам гусь? Один раз сладко поесть, и только. А что касается перины, то нам с тобой и мох сгодится, он, пожалуй, еще мягче пуха. Запри петуха в курятник.
– Так ведь у меня и петуха нету, — признался Гудбранд. — Я, знаешь, к вечеру до того проголодался, что пришлось мне продать петуха за один талер. Иначе бы я умер с голоду.
– Слава Создателю, что ты это сделал! — воскликнула жена. — Ты всегда знаешь, чего я хочу. Если на то пошло, зачем нам петух? Мы ни от кого не зависим и можем спать спокойно сколько душе угодно. Негоже нам слушаться петушиных приказаний. Я счастлива, что ты вернулся жив и невредим, и ничего другого не нужно, как только быть все время подле тебя.
После этих слов жены Гудбранд открыл дверь и сказал:
– Ну, соседушка Петер, слышал, какая у меня жена? Ступай скорей домой и принеси мне двадцать талеров!
Затем он расцеловал свою старуху в обе щеки так нежно, словно ей было всего двадцать лет.
@темы: Норвегия, Европейские сказки, Народные сказки, Скандинавские сказки
-
-
10.12.2008 в 10:19Мне кажется у нас была русская похожая.
-
-
10.12.2008 в 16:33